* * *
Они связали его мастерски, как быка на бойне. Не просто завязали веревкой ноги, тут была мастерская работа.
Джеффри Харрисон минут двадцать пролежал на покрытом грубой мешковиной полу, прежде чем смог пошевелить руками и ногами. Действие хлороформа закончилось, шок и оцепенение от неожиданности нападения проходили. Кости лодыжек были тесно прижаты друг к другу и связаны шнуром, впившимся в кожу. Металлические наручники на запястьях тоже были слишком тугими, они сдавливали сосуды. Широкая клейкая лента, зажимавшая рот, заставляла его дышать через нос. Любые звуки, которые он пытался произнести, превращались в нераздельное мычание. Один из конвоиров небрежно связал его еще тогда, когда Джеффри находился под действием хлороформа. Но другой, огромный верзила, мастерски сделал эту работу заново.
Они накрыли его капюшоном, ограничив все его чувства обонянием и осязанием. Капюшон был влажным, он наверно всю ночь пролежал где–то в траве, а утренняя роса промочила его. Из–за наручников за спиной он мог лежать только на боку. При каждом толчке Харрисон ударялся плечом в рифленую поверхность пола.
Казалось, они ехали где–то вдали от шума улиц и перекрестков с монотонной убаюкивающей скоростью. Несколько раз он слышал шум обгонявших их машин, фургон при этом трясся, как под напряжением, и сдвигался влево. В один такой момент они остановились, и Джеффри услышал голоса, быстрый обмен репликами. Потом фургон снова тронулся с места, колеса начали вращаться все быстрее. Джеффри задумался, мысленно представляя дорогу, по которой они сейчас ехали. Может быть, это Раккордо Аннуларе с гирляндами белых и розовых олеандров между грохочущих шлагбаумов. Здесь должна находиться платформа, где собирали пошлину за выезд на автостраду. А может быть, это северная Флоренс-Роуд или западная Лякилла, ведущая на Адриатическое побережье, или южное направление на Неаполь. Эти скоты могут поехать по любой дороге. Он подумал, что обладает достаточным интеллектом, чтобы определить путь, по которому его везут, но накатившая волна отчаяния отогнала эти мысли. Какая разница, куда его везут? Даже если он узнает это, ничего не изменится, ведь он не может контролировать ход событий. Джеффри почувствовал себя подопытным кроликом. Впервые его охватило чувство гнева. Веревка, стягивающая его ноги, натянулась, он кусал ленту, закрывавшую его рот. Гнев настолько овладел им, что на глазах его даже выступили слезы. В стремлении выиграть хотя бы сантиметр свободы он изогнул спину и напряг мускулы.
Никакого толка. Не пошевелиться. Не двинуться. Ничего не изменить. Заткнись, Джеффри, не впадай в патетику. Может быть, еще попробовать?