И вот наконец хорошие новости. Веллоси решил, что надо издать специальный приказ о проведении на высоком уровне фотосъемок этой женщины, Тантардини. Есть повод немного погордиться достигнутым успехом, а то привычка к самоуничижению стала уже национальной чертой.
Веллоси был высоким, крупным мужчиной, настоящий хряк. Неотесанность его фигуры немного смягчалась покроем костюма и элегантным шелковым галстуком. Едва раздался легкий стук в дверь его кабинета, он сразу поднялся с места и готов был тут же произносить слова благодарности. По внешнему виду вошедшие были людьми из совершенно иного социального слоя. Двое из них были в разорванных замшевых ботинках, двое в парусиновых спортивных туфлях. Мятые джинсы. Пестрые рубашки. Небритые лица. Это были суровые люди, за внешней расслабленностью которых скрывалась тревога. Это были «львы» Веллоси, сражавшиеся на самом дне городской жизни. С таким же успехом их можно было назвать «крысами из канализации», поскольку это было именно то место, где им приходилось существовать для того, чтобы выйти на язвы, разъедающие общество.
Эти четверо осторожно прошли через комнату по толстому ковру. Веллоси жестом пригласил их сесть, и они опустились в глубокие удобные кресла. Это были офицеры того отряда, который брал Франку, кто прикончил эту скотину Паникуччи. Они пришли получить законные аплодисменты, рассказать о своем успехе и внести хоть немного радости в пребывание Веллоси на Виминале.
Он удобно развалился в кресле, слушая подробный отчет о проведенной операции, стараясь ничего не упустить. Пришедшие не скрывали ни малейшей подробности. Веллоси смаковал каждую деталь и переживал в душе все случившееся с того момента, как Паникуччи и эта женщина вышли из здания почты. Он подумал, что обязательно должен представить их всех Министру, чтобы тот лично каждому пожал руку. Это несколько охладило бы пыл критиков и притупило ножи, направленные ему в спину. Сейчас Веллоси только слушал, лишь изредка вставляя свои замечания, предпочитая довольствоваться этим повествованием о триумфе своих подчиненных.
Телефонный звонок разрушил эту идиллию.
Лицо Веллоси изобразило раздражение — как у мужчины, лежащего на диване с девушкой и приготовившегося уже к самому главному, и услышавшего вдруг звонок в дверь. Он махнул рукой, давая понять, что придется ненадолго прервать рассказ, но как только он переговорит, они продолжат. Звонили из Квестуры.
Уверены ли люди Веллоси, когда они брали женщину, что там не было еще одного парня? Они никого не упустили?