— Тогда они убьют его.
Она даже не повела бровью, ни движения губ, ничего, что можно было бы заметить.
— А если мы пойдем в полицию и сдадим их всех этому мистеру Карбони, что тогда?
— Если они только заметят, что мы сотрудничаем с полицией, они тоже убьют его.
Он почувствовал, что ему неприятна и чужда эта женщина.
— Я хочу, чтобы вы поняли, миссис Харрисон, что люди, у которых сейчас находится ваш муж, не станут колебаться, оставлять его в живых или убить, если для них будет выгоднее убить.
Он помолчал, давая ей возможность осознать и обдумать то, что он ей сказал. Он нашел, что она изменилась. Признаки страха проявились в более частом вздымании грудной клетки и слабом шевелении пальцев.
— Но даже если мы заплатим, если корпорация заплатит, все равно нет никаких гарантий...
Она была ему глубоко антипатична.
— В таких делах не может быть никаких гарантий.
У него заныло в желудке. Он не мог заставить себя рассказать ей о Луизе ди Капуа, муж которой был мертв уже за два месяца до того, как было найдено его тело, а последнее письмо с требованием выкупа она получила за день до этого.
— Никаких гарантий, мы можем только надеяться...
Он услышал короткий, нервный смех.
— Сколько они попросят, мистер Чарлзворт? Сколько мой Джеффри стоит на итальянском рынке?
— Они запросят много больше, чем может их устроить. Стартовая цена может достичь даже пяти миллионов долларов, а конечная дойдет до двух. Но никак не менее миллиона.
— Которых у меня все равно нет. — Она заговорила быстрее и громче. — У меня нет их, вы понимаете? У Джеффри нет, и у его родителей нет. У нас нет таких денег.
— Выкуп не обязательно должны платить вы, это может сделать корпорация. Даже скорее всего, они ожидают, что заплатит корпорация.
— Да это просто скупердяи, — бросила она ему. — Скупердяи и копеечные души.
Чарлзворт вспомнил фасад дома и оглядел внутреннее убранство квартиры.
— Я уверен, что они с честью поведут себя, когда мы им объясним ситуацию. Я намеревался поговорить с ними после того, как увижусь с вами. Я думаю, они правильно все оценят.
— А что сейчас? Что мне делать?
Вопрос был поставлен так, словно Чарлзворт был каким–то всезнающим гуру.
— Нам придется ждать первого контакта, возможно, по телефону. Через некоторое время, когда они решат, как обставить всю эту процедуру.
— И что же, я должна сидеть весь день у этого чертова телефона? Я даже не умею разговаривать на их дурацком языке. Только в пределах, необходимых для того, чтобы утром обойти магазины. Я даже не смогу понять, что они мне скажут. — Она постепенно впадала в истерику, выкрикивая все это. Чарлзворт совсем вжался в свое глубокое кресло, желая только одного — чтобы все это скорее кончилось.