Прошли половину дороги и нас подхватили вернувшиеся за нами грузовики. Доехали до остановившейся в лесу колонны. Подошёл к сидящим на траве и, уже неспешно кушающим пленным — бывшим пленным. Кто то начал подниматься, но я показал жестом — сидите…
— Товарищи бойцы и командиры. У меня к вам просьба… Мы тут отлучимся ненадолго — повоюем немножко и вернёмся… А вы пока посидите тут — нас подождите… — добродушно пошутил я.
— И вот ещё что… Если вдруг кто то передумал — просьба не уходить тайком в темноту — вы нам можете сорвать операцию! Вернёмся: кто передумал — может остаться: никаких мер к отказнику приниматься не будет… Осталась колонна; рота бойцов; полроты охраны и 1200 пленных. Бывших пленных. А нас ждал аэродром. Не ждал конечно, но куда ж он от нас денется! И вновь: я вхожу в ворота аэродрома; уничтожаю по одному охрану у шлагбаума и в будке с рацией; возвращаюсь к пулемётчикам в окопе… Неслышными тенями ко мне подбегают бойцы моего личного взвода — лучшие из лучших! Занимают позиции, а я иду внутрь. И неслышно подходя к часовым, работаю ножом. Опускаю тело и — к следующему: быстро, но не торопясь… За мной крадутся мои бойцы: если получится — они убирают часовых: внутри периметра часовые не в пример беспечнее… Дежурные зенитчики, пулемётчики… Вскоре охранный периметр зачищен и наступает очередь радиста и дежурной смены внутри здания, а затем — спящей охраны… Готово — сигнал нашему радисту — аэродром готов к приему гостей… По дороге — единственному не заминированному участку бегут бойцы одной роты, второй… начинается привычная суета: разгрузка-погрузка…
И подготовка самолётов к перегону: Барановичи — за линия фронта: наш подарок товарищу Сталину, чтоб не забывал нас! Грузовиков на аэродроме не хватает под трофеи — придётся тем, кто посильнее и поздоровее, пройтись пешком до Барановичей, а там уже — я думаю, грузовиков найдётся достаточно, хотя… — трофеи с города и железки, прикидываю, возьмём очень приличные! Впрочем что загадывать — война трофеи покажет… А уж мы постараемся не упустить…
Взлетают бомбардировщики и истребители, уходя на малых оборотах от города в сторону станции Лесная, чтобы там развернуться и пройти стороной от Барановичей: ни к чему там, раньше времени, знать что аэродром, в какой уже раз, вновь разгромлен… А на поле по хвостам и фюзеляжам прокатывается Т-34 с немецким крестом на броне — ничего не оставим фашистам! А вот маленький одномоторный моноплан Хорьх я решил, всё таки, забрать себе — есть у меня на него виды! Летчику дал полётную карту и точку, где он должен пересечься с колонной Рощина… А пока — сядет на одну неприметную полянку в лесу, с которой так же легко и взлетит… Всё — тут мы уже управились: нас ждёт спящий областной город. Пора поторопиться — скоро рассвет! На своём кюбельвагене, с Бюссингом, грузовиком сопровождения с моим отделением, неспешно двинулись к спящему городу… На въезде остановились на посту; я вышел из машины: майор интендантской службы — тыловик, но очень влиятельный тыловик с кучей знакомых — с таким надо повежливее… Подошёл к проверяющему; обернулся к солдатам, глядящим на меня из пулемётного гнезда: какое-никакое развлечение после стольких часов бдения на посту… Вытянул руку в их сторону: с ладони сорвалось полкирпичика силы и накрыло пулемётный расчёт! Из солдатской формы зевак, с тихим шорохом посыпался серый порошок; форма осела на дно пулемётного гнезда… Проверяющий ещё не успел удивиться, как осел, поддерживаемый мною на землю… А из кабины кюбельвагена рванулся к будке поста мой водитель — в ней спал старший смены…