— Сколько мы с тобой не были вот так наедине, Ань?
— Отвали, — ответила Липатова. — С чего бы это вдруг «контора» заинтересовалась самоубийством учительницы в обычной школе? Можешь объяснить?
— Нет, — честно признался Крюков. — А ты?
И вручил ей бумажную розу, скрученную из взятого с ее стола листка. Липатова глянула на розу и воскликнула:
— Идиотина! Это же протокол!
— В моем кабинете протоколы бы так не валялись… — заметил он.
И, увидев, какое лицо стало у его бывшей коллеги, спросил:
— А как фамилия дядечки-охотника, не помнишь?
— Шорин, — ответила Липатова.
«Вот оно что!» — мысленно воскликнул Крюков. А вслух ничего не сказал.
…Утром в школьном гардеробе Суворова и Барковский вместе сдавали свои куртки в раздевалку. Суворова только что поругалась со своим бойфрендом Колей, а Барковский наблюдал за этой сценой. И теперь Кристине хотелось поделиться с ним своим возмущением.
— Если человек, который сто раз на дню говорит, что любит тебя, — начала она излагать свою позицию, — не понимает, чем тебя обижает, без толку объяснять. В чем я не права?
— Вы просто играете в разную игру, — объяснил Барковский. — Он играет по своим правилам, ты — по своим. Объясни ему правила игры, а потом требуй, чтобы он их соблюдал.
— Не хочу ничего объяснять! — заявила Кристина. — Он сам должен понять, что…
— Он не поймет. И пока ты не выложишь пошаговую инструкцию, как надо реагировать на твои закидоны, никто тебя не поймет.
— Ты же понимаешь! — сказала Суворова с уважением.
— Я… — Барковский усмехнулся. — Я — инопланетянин.
Подошла запыхавшаяся Шорина.
— Привет! — сказала. — Чуть не опоздала.
Барковский помог ей снять куртку; она нежно улыбнулась ему. Суворова с завистью наблюдала за этой сценой.
— Прямо не узнать тебя, Ирка, — заметила она. — Вот что с человеком любовь делает…
Барковский и Шорина направились к лестнице; мимо Суворовой прошла заплаканная Мелкова. Кристина взяла ее за руку, остановила.
— Что не здороваемся? — спросила она.
— Крис, отстань, ладно? — попросила Мелкова.
И тут Суворова заметила на запястье подруги свежий синяк. И уже другим, серьезным тоном сказала:
— Поговори с Барком. Я серьезно. Поговори.
Барковский и Шорина в это время поднимались на второй этаж.
— Как там мелкие? — спросил Барковский.
Очевидно, он уже был в курсе семейных забот Ирины, что-то объяснять ему не требовалось. Поэтому Шорина сразу изложила то, что ее волновало:
— Слушай, Миш. Я Севке на день рождения планшет обещала. Ты вроде бы…
— Конечно, — ответил Барковский. — Я же обещал.
Сунул руку в карман, достал небольшую пачку денег, отдал Шориной. Та обняла его и поцеловала.