— А с ней… — Тоша сделала паузу, мотнула головой куда-то в сторону, — виделся?
— Виделся, — признался Крюков.
— Не заладилось, значит, — сделала вывод Тоша.
— Мне нужно кое-что разузнать, Тош, — осторожно сказал Крюков.
— Ага — она, значит, отказалась, так ты ко мне.
Крюков промолчал.
— А ты таблетки пьешь? — спросила она.
Крюков отрицательно покачал головой, спросил:
— Так ты мне поможешь?
— Куда ж я денусь? — вздохнула Антонина.
— Дай поцелую, — сказал Крюков.
Тоша перестала жевать и вытерла губы салфеткой. Крюков наклонился и осторожно поцеловал ее в уголок губ.
Три года назад он тоже беседовал с женщиной. Женщину звали Инга. Они сидели на кухне в квартире Истоминой. После того как Крюков рассказал ей о гибели подруги, Инга никак не могла успокоиться. Вся тушь, какая у нее была на ресницах, потекла от слез.
— Она в Юрмалу собиралась со мной… летом… — рассказывала она между рыданиями. — Я ее там с одним парнем познакомить хотела…
— Инга, постарайтесь успокоиться, — попросил ее Крюков. Он уже в который раз произносил эту фразу…
Однако успокаиваться Инга явно не собиралась. Крюков скептически посмотрел на нее и начал осматривать все кухонные шкафчики. И в одном из них обнаружил бутылку коньяка.
— О, то, что надо! — обрадовался он.
Нашел чистый стакан, налил чуть не половину, протянул Инге.
— Вы что? — Она попыталась протестовать. — Я не ела ничего… Поведет…
— Ничего-ничего, давайте, — сказал он. — Я как врач рекомендую. И я с вами тоже капельку.
— У Насти где-то коньячные рюмки были… — вспомнила Инга.
— Ничего, и стаканы сойдут, — ответил Крюков. — Поехали!
Сам он отпил лишь глоток. А Инга выпила весь стакан до дна. Сморщилась:
— Ну и гадость! И сразу в голову ударило… Не надо было…
— Зато вы успокоились. Итак, Инга, сосредоточьтесь. Вы сказали: «Это он ее убил». Кто «он»?
— Я не знаю точно… — сказала Инга. — Ну, этот ее ученик… С которым у нее был роман…
И она снова принялась горько плакать. Крюков открыл дневник и начал зачитывать: «Удивительный, ни на кого не похожий мальчик. Он удивляет меня и немного пугает. Мне кажется, что страсти в нем кипят нешуточные, иногда это прорывается наружу, но он стесняется этого ужасно. Видимо, в его кругу излишняя эмоциональность не в чести. Время от времени ловлю на себе его взгляд — внимательный, мужской, совершенно взрослый. И боюсь…»
— О ком это? — спросил Крюков. — Здесь нет имени.
Инга покачала головой:
— Я не знаю. Аська была — кремень! Ничего из нее не вытянуть было про ее учеников. Я сто раз спрашивала.
— Откуда же вы узнали о романе с учеником?