— Случайно, — ответила Инга. И тут же спросила: — Там еще осталось?
И выразительно посмотрела на бутылку. Крюков с сомнением покачал головой, но все же налил еще. И Инга стала вспоминать событие, случившееся в начале апреля…
…Инга ждала подругу возле школы, стоя у машины. Настя вышла из школы, подошла к машине. Но не улыбнулась, не сказала ни слова. Молча села в машину, закрыла лицо руками.
— Стыдобища какая! — бормотала она. — Господи, какая дура, ну какая же я дура!
— Может, объяснишь, в чем дело? — спросила Инга. — Или мне просто посидеть послушать?
— Гуся, я тебе даже сказать не могу, какая я идиотка! — ответила Настя. — А главное, кто-то нас видел, кто-то все это видел, понимаешь?
— Кого — вас? — спросила Инга.
Тут она заметила в облике подруги кое-что необычное. Осторожно повернула Настю к себе — и охнула. Блузка Истоминой была порвана, на ней не хватало нескольких пуговиц; лицо учительницы покрывал густой румянец.
— Погоди — это кто-то в школе? — начала понимать происходящее Инга. — Тебя что, изнасиловать пытались?
— Маленький мерзавец… — пробормотала Истомина.
— Маленький?! — Инга всплеснула руками. — Ученик, что ли? И ты хочешь сказать, что у вас что-то… было?
Истомина покачала головой:
— Я ничего не делала, я и «мяу» сказать не успела!
— Прямо в классе? И кто-то это видел? Ты рехнулась!
— Черт, ты что, не понимаешь? Он… О господи! Мне надо домой. Пожалуйста, Гуся, отвези меня домой, это очень срочно!
Инга покачала головой и завела двигатель…
…Дослушав рассказ, Крюков спросил:
— Она была избита? Держалась за бока? За спину?
Инга отрицательно покачала головой:
— Просто царапины… И блузка…
— Вы зашли с ней в квартиру?
— Нет. Аська вышла из машины и… прогнала меня. Я надулась и уехала. И мы… мы больше не виделись…
— Вы можете вспомнить, какого числа это было?
— Ну, начало апреля… Может быть, третьего…
Крюков перелистал дневник. Никаких записей, сделанных третьего апреля, в нем не было. Только вырванные страницы…
— Вот черт! Но по крайней мере одно я понял… — пробормотал он.
— Что?
— Кто такая Гуся.
— Да, это я — для своих, — объяснила Инга.
Неожиданно она прильнула к Крюкову, сказала:
— Слушайте, мне страшно… И холодно… Вы вот меня допрашиваете… А могли бы обнять…
И тут же сама обняла капитана и жадно принялась его целовать.
— Не надо говорить, что я гадина, — бормотала она между поцелуями. — В квартире погибшей подруги… Я все понимаю… Просто я… Страшно же… Иди сюда…
И в этот момент открылась дверь, и в квартиру вошла ее хозяйка, Валентина Леонидовна. И не одна, а в сопровождении майора Липатовой. Увидев обнимающуюся пару, уборщица воскликнула: