— Эта школа, конечно, не для таких, как Максим, — рассказывала мать Юрова. — А он старался. Ведь до этого, когда мы отца похоронили, он все на улице торчал, домой не загнать. А потом пришел и говорит: ну, все, мать, Макс Юров нагулялся, теперь учиться надо. Я, говорит, в комитет пойду, по образованию. И пошел. Один.
— Молодец какой! — похвалил Крюков.
— Они ему грант какой-то выписали на обучение, — продолжила свой рассказ Юрова. — Да, мужик в доме… Счастье, конечно.
— А девушка-то у него есть?
— Кто-то есть, а кто — не видала ни разу. И спросить боюсь.
— А откуда знаете?
— Я ж почтальон. Пару раз письма носила. Что ж я, почерк его не узнала бы? Узнала…
— Ну, а может, это вовсе и не девушке, — все не соглашался Крюков. — Он же там на конверте амурчиков не рисовал?
— Да ну, какие амурчики! Я думаю, там стихи были.
Она достала мобильник, набрала номер сына, стала ждать. Однако ответа не последовало.
— Стихи? — удивился Крюков.
— Да, я слыхала пару раз, как он бормочет. Не Пушкин, конечно, но красиво. Я б не устояла.
— И что же, на конвертах даже имени не было? — продолжал допытываться Крюков.
— Имени не было, — отвечала Юрова. — Адрес был, точно. И фамилия.
— Не запомнили, конечно? — спросил Крюков.
Спросил — и замер в ожидании.
— Запомнила, — ответила Юрова. — Фамилия известная, пушкинская. Помните, как в «Евгении Онегине»: «И быстрой ножкой ножку бьет»?
Крюков в изумлении покачал головой: он не ожидал от этой женщины Пушкина. И тихо выдохнул ответ:
— Истомина…
— Точно! — сказала Юрова.
Снова достала телефон и набрала номер сына. И снова он ей не ответил.
— Все-таки у меня сердце не на месте, — призналась она. — Чего вы все про Макса выспрашиваете? Случилось чего? И к телефону вот не подходит…
Тут участковый стукнул себя по лбу, будто только что вспомнил что-то важное:
— Вот я осел! Конечно, не подходит. Поэтому я вас нашел.
Он достал из кармана телефон Юрова и протянул матери.
— Потерял он его. Вот, возвращаю.
…Физрук Баграмов услышал, как стукнула входная дверь, и понял, что это вернулась хозяйка квартиры — Людмила Царева. Он робко выглянул в прихожую и спросил:
— Ну что, у меня проблемы?
— Он в школе, — сообщила Царева. — Скоро он тебя найдет здесь, и тогда начнутся настоящие проблемы. Ты должен вернуться.
— Я не могу! — взвыл Баграмов. — Знаешь, я… я уеду! Я ведь не давал никаких подписок о невыезде. Ничего на меня у них нет… Уеду туда, где меня никто не знает… Начну сначала… Буду тренировать малышей…
— Ты уже уезжал туда, где тебя никто не знает, — напомнила Царева. — Начинал сначала. Тренировал малышей.