— Худяков, выход вон там находится. А кабинет директора — вторая дверь налево. Если хочешь что-то сказать — по-английски, пожалуйста.
— Don’t worry, Людмила Михайловна! — смиренно отозвался Худяков.
В затылок новенькому ударил скомканный бумажный шарик. Барковский обернулся. Ему ухмылялся Довженко.
— Welcome! — издевательски пропел он.
…Крюков внимательно наблюдал за лицами одиннадцатиклассников. Больше всех его занимало поведение Довженко — кажется, он нервничал сильнее всех.
— Хорошо, а кто у вас в классе старожил? — спросил капитан. — Вот прямо чтоб с первого класса и до одиннадцатого?
На его вопрос отозвалась Суворова:
— Шорина. Она одна эту школу так долго терпит. Еще Алинка с первого класса тут училась, но она…
Участковый повернулся к Шориной:
— Вы дружили?
Девочка промолчала; ее лицо скривилось, словно от боли. И тут заговорил Барковский:
— Игорь Андреевич, они десять лет за одной партой просидели. У Ирки вообще нервный срыв был, когда Алина погибла. Может, не надо ее сейчас мучить?
Капитан прижал руку к груди:
— Прости, Ира. Вернемся к сегодняшнему дню. Мальчики были на физкультуре, девочки здесь, в классе. Почему?
— Мы отпросились, — ответила за всех Мелкова. — Мы выступление на «Последний звонок» делаем. Времени не хватает, и нас Владимир Ованесович отпустил.
— А где была Анастасия Николаевна?
— Здесь, с нами. Мы там по-английски поем. Она собиралась помочь…
— И что было дальше?
Мелкова промолчала. Вместо нее заговорила Белодедова.
— Она вдруг встала и вышла. Молча.
— Она плакала?
— Нет… Просто встала и вышла.
— Что было потом? Довженко?
Для спортсмена Довженко этот вызов оказался совершенно неожиданным, он растерянно произнес:
— Я?!
— Тебя там не было?
— Был, но я… все так быстро было… — произнес Довженко в страшном волнении. — Она зашла в раздевалку и… просто выбросилась в окно. Я не успел даже… вот и ребята…
И тут раздался голос Шориной:
— Я не поняла: вы нас уже допрашиваете?
Крюков поднял руки:
— Все, все, ребят. Это не допрос, никакого протокола, я просто увлекся, простите. С каждым из вас мы побеседуем, как положено, в присутствии взрослого, все будет по правилам. А сейчас поздно уже, пора по домам. Все свободны.
Второго приглашения не потребовалось; школьники дружно потянулись к выходу из класса. А Крюков внимательно наблюдал за ними. Он заметил, как одобрительно положил руку на плечо Шориной Барковский, как Палий что-то успокаивающе прошептала на ухо Довженко, с какой неприязнью смотрела на Белодедову Кристина Суворова, как неожиданно серьезен стал Худяков, и как молча, ни с кем не прощаясь, первым вышел из класса Юров.