— Доброе утро! — приветствовал их капитан. — Как здоровье?
— Неплохо, — ответил вахтер. — А вы чего в такую рань?
— Кто рано встает, тому и третий лишний. Валентина Леонидовна, мне бы с вами парой слов перекинуться.
— Ну, перекинься, только ключи верни, — ответила уборщица. — Мне жильцов заселять надо.
Вахтер отправился мести школьный двор. А Крюков, оставшись наедине с уборщицей, сказал:
— Ключи я вам принес, только вы мне сначала на пару вопросов ответьте.
— А если не отвечу? Ключи не отдашь?
— Отдам, конечно, — заверил Крюков. — Я человек не вредный. Да и вы тоже. Улыбаетесь, как моя мама.
— Когда это я при тебе улыбалась? — удивилась уборщица.
— Да вот сейчас, — сказал капитан, и сам широко улыбнулся.
Валентина Леонидовна тоже не выдержала, засмеялась. Покачала головой:
— Ну, психолог! Ладно, задавай свои вопросы.
Крюков не стал медлить и тут же попросил:
— Расскажите, из-за чего ваш покойный директор Настю Истомину не любил. Вы ведь в курсе?
— С чего ты это взял?
— Я умный, — похвастался капитан.
— Допустим. А с чего ты взял, что я тебе рассказывать про это буду?
— Да потому что трудно в себе держать, когда что-то знаешь, а поделиться не с кем.
Валентина Леонидовна покрутила головой, но устоять перед искушением и правда не смогла.
— Сначала-то он ее любил, Настю, прямо души не чаял, — начала она свое повествование. — Настя то, Настя сё… На «Учителя года» ее выдвинул, премии выписывал. А как у них с Алинкой — царствие небесное обеим! — до драки дошло, тут и понеслось. Ведь дочка!
Крюков был потрясен. Такого он не ожидал!
— Алина Русанова подралась с Истоминой? — спросил. — Когда?
— Да вот перед самой смертью Алиночки, в начале апреля, что ли…
— Не четвертого?
— Да не помню я число. После каникул сразу, это точно, я еще на работу с больничного не вышла…
И Валентина Леонидовна рассказала Крюкову сцену, которую она наблюдала своими глазами — точнее, одним глазом, через замочную скважину своей двери…
…Настя Истомина, в порванной на груди блузке, заплаканная, только что расставшаяся со своей подругой Гусей, поднималась по лестнице к себе домой. И вдруг, когда ступила на площадку перед третьим этажом, услышала знакомый голос:
— Что-то вы долго, Анастасия Николаевна…
Истомина в удивлении подняла глаза и увидела Алину Русанову. Та, одетая в спортивную форму, сидела на верхней ступеньке лестницы — прямо перед дверью Валентины Леонидовны.
— Что ты тут делаешь, Русанова? — спросила учительница.
— Вас жду, — ответила Алина.
— Ты со мной общайся в школе, пожалуйста, а сюда ходить не надо, — сказала Истомина. — Я твой классный руководитель, а не подружка.