- Это тебе Ань.
Потом открыла крышку под мелодичный перезвон показала всем лежавшие внутри бабки и подмигнула:
- А это для Андрея.
Протянула Ане со словами:
- Будешь потом хранить в ней цацки.
Анна не ожидала, растрогалась. Последнее усилие, пожелать Андрею счастья.
А он нежиданно перегнулся через стол, как будто хотел схватить ее. Маша инстинктивно подалась назад. И тут со всех сторон загремело:
- Горько!
Все хлопали, смеялись и кричали, и Маша кричала:
- Горько!
Хлопала вместе со всеми и смеялась, глядя, как целуются жених с невестой.
***
- Горько! Горько! - кричали снова и снова.
Звучала музыка. Шум, толчея. Если она хотела незаметно уйти, то это следовало делать прямо сейчас. Вышла быстро, так, словно за ней гнались, с мрачной мыслью, что из ресторана удирает уже не в первый раз. Традиция, можно сказать.
Но она сделала, что хотела, закончила тут все.
Что творилось в тот момент в сердце? Маша не знала теперь, осталось ли оно у нее вообще, это самое сердце. Боль в душе осталась и в груди пустота.
Зато теперь все позади. Смогла.
***
Когда вокруг наконец перестали орать «горько», и он смог оглядеться по сторонам в поисках Машки, и не увидел ее в зале! Что с Андреем было, он в тот момент, и сам не знал. Но как будто разом померкло все. Словно пол души оттяпали.
Вот когда накатила дикая досада, злость от бессилия. Его выкручивало от желания рвануть искать ее, а приходилось изображать счастливого новобрачного, сидеть за столом и улыбаться. Улыбаться, бл***! Когда в груди все клокочет от душевного дерьма!
А главное, все как сговорились, ему даже в туалет одному выйти не удавалось, обязательно кто-нибудь увязывался. Потом стоял снаружи, чувствуя себя безумно одиноким в этой толпе, курил. Простая фраза сорвала с катушек.
Кто-то из другой компании припомнил «девушку в красном» и сказал:
- Какой-то счастливец же ее трахает!
Кого он бил, что орал, с кем дрался...
Потом напился вдрызг на пару с авторитетным «тестем» - дядькой.
Дальше он просто ничего не помнил.
Невеста в эту ночь жениха не дождалась.
Самолет был в ночь. Маша успела мысленно сто раз поблагодарить отца за то, что сделал ей билеты в оба конца. Молчаливая подавленная мама провожала ее. Взгляд какой-то затравленный, виноватый. Уже перед самой регистрацией мама вдруг выдала:
- Прости меня дочь.
- За что, мам? - удивилась Маша.
- За то, что на тебе сейчас лица нет, девочка моя. За то, что не уберегла я тебя...
Маша, которая до того и впрямь глубоко ушла в свои мысли, заставила себя встряхнуться. Мысленно выругалась. Это ж надо было так забыться! Ведь от ее дурного настроения, зависит в том числе и состояние матери. Развела тут перед самым отъездом мрачность как на похоронах.