Но беременность не наступала, а они все больше отдалялись друг от друга.
Если с начала, когда только поженились, Андрей шутил с ней, бывал весел, почти как в старые времена. Интересовался, хотя и отстраненно и прохладно. Это Аня могла понять, у мужика свои дела, ему наращивание и дизайн ногтей, как бы это сказать... параллельно. Но ведь она делала это все для него. Для него не вылезала из салона, одевалась, дома все с вывертом, а он словно не замечал.
Обидно, конечно, но и это можно понять, много работал, устал.
Однако чем дальше, тем он больше стал напоминать вечно раздраженного замкнутого молчаливого зверя. И ей как ни старалась, до него было не достучаться.
После того случая с выкидышем Андрей перестал ходить в дом к теще и, вообще, к жениной родне, и у себя видеть никого не хотел, винил в произошедшем. Теперь Аня с мамой только днем перезванивались, а видеться приходилось в такое в такое время, когда Андрей был занят работой.
Аня уже не знала, что еще делать, как его привлечь, чем? Советы, что ей давала мать, не действовали, или с точностью до наоборот. Ощущала себя как под каким-то давящим, опустошающим колпаком, как будто ее силы бесцельно уходят куда-то, как вода в песок.
Да что говорить! Ей даже ребенка родить не удавалось.
Как будто какая-то злая сила перекорежила ее брак. Почему так?! За что?! Эти вопросы терзали ее постоянно, она искала причину, снова и снова, чтобы наладить, спасти, превратить в сказку.
Казалось, она сможет, не повторит судьбу матери. Мама всегда говорила - главное, сохранить брак, сохранить во что бы то ни стало. Сама не смогла, отец ушел, когда Аня была совсем маленькой. Отца она не помнила, а в семье о нем никогда не вспоминали.
Потерять семью, остаться одной, без мужа, казалось самым страшным. Это было бы позором, чудовищным поражением, над ней будут смеяться, показывать пальцем. Как потом смотреть в глаза людям? И Аня делала все что могла. Всеми силами старалась избежать такой судьбы, но ее несло по жизни именно к этому, как на салазках.
А сегодня Андрей ушел.
Он даже не слышал ее, не хотел слушать, собрал чемодан и ушел! Аню сначала накрыло ступором от бессилия и досады, а потом волной поднялась истерика.
Съехалась родня. Пока мать, видя, в каком она состоянии, спешно собирала вещи дочери, чтобы забрать Аню к себе, дядька Борис Николаевич обстоятельно ее допрашивал:
- Что случилось, почему говоришь, он внезапно сорвался на ночь глядя? И прекрати выть, говори ясно. Что. Он. Делал?
- Те-те-телевизор смотре-е-е-ел.
- Вижу, - он обвел взглядом мягкий уголок и ковер, залитый пивом. Бутылка так и валялась рядом. - Сидел перед телевизором, пил пиво. А дальше, что дальше?