Элизабет обняла меня, а я заплакала. Прижав кроху к себе, поцеловала ее волосы и укутала пледом.
- Ты уверена в том, что собираешься сделать? - задал вопрос Алекс.
Он встал с постели и подошел к небольшому круглому столику. Взяв бутылку, плеснул в фужер вина и одним махом осушил его. Затем обернулся ко мне, не выпуская стеклянную емкость из руки, и еще раз повторил:
- Ты уверена, что сможешь воспитать Элизабет? Порыв благородства - это прекрасно, но живой человек...
- Да я уверена в своих силах. Лучше ребенку воспитываться дома, чем в приюте.
Мужчина налил вина и прошелся с фужером по каюте. Остановился напротив нас с девочкой и посмотрел на прижавшуюся ко мне Элизабет.
- Что тебе этот ребенок? Одно дело накормить, присмотреть, а по прибытии отдать куда следует, но совсем другое взять себе. Это ненормально, Мари!
- Что именно? - не поняла я.
- Все это ненормально! Ты не здорова, вокруг тебя трупы, а ты девчонку решила удочерить! Ты больна! Сутки лежала в бреду. И вдруг такая неожиданная решительность. Мамой решила стать. Сирот на свете много, и такие вопросы за одно мгновение не решаются.
- Ты в семье рос? - спросила я.
Элизабет заснула, уткнувшись в меня, и свой вопрос я попыталась сказать шепотом. Горло саднило и получилось так себе.
- Да.
- Тогда тебе не понять моих поступков.
- Да я вообще тебя не понимаю. Почему? Неужели болезнь так повлияла?
- Нет. Я видела Анну, и она попросила помочь девочке, - чуть не плача сказала я.
Мне стало обидно, что Алекс говорил эти вещи. Если бы он был там, в моем сне, то понял насколько все серьезно. Я раньше сомневалась в том, что однажды встречу своих родных, но теперь уверена, что существует место, где все это есть. Они не просто так пришли сюда, и просьба Анны не случайна. Или я в действительности сошла с ума и пора обращаться в лечебницу? Возможно. Лучше ничего не говорить Алексу, чтобы не посчитал, что недуг прогрессирует. Но просьбу Анны и родителей исполню.
Я подоткнула плед малышке под спину и притулилась к ней. Мне вдруг стало все равно, что скажет англичанин и на какие поступки решится. Возможно, так будет лучше, и Бог не обидел, забрав любимого и вручив взамен кроху. Алексу предстояла огромная жизнь с Ребеккой, а нам с Элизабет - счастье вдвоем.
Алекс присел рядом со мной на постель. Я молчала, пялясь в стену.
- Ты все решила, - утвердительно изрек мужчина.
Это показалось забавным и походило на театральную постановку заурядного театра. Герой-любовник обычно бегал по сцене и взывал ко всем и никому одновременно, а затем обращался к главной героине драмы и обвинял ее во всех смертных грехах. Я пару раз бывала на таких представлениях и могу в точности определить, что по сценарию вскоре наступит кульминация. Ужасно, но я знала, что венец будет трагичным. Главное сейчас не рассказывать об этом Алексу, а насладиться возможностью видеть его и чувствовать.