– Но почему вдруг, Тоник? – спросила она. – Ничего ведь не происходит…
– Вот именно. Живу, как… Как херр Ханзе.
Господин Ханзе жил в нижнем этаже их дома. Каждое утро в половине седьмого он выносил в контейнеры мусор в трех небольших пакетах, потом подметал каменную террасу у выхода из своей квартиры, потом убирал листья и мелкие ветки, упавшие на его газон, потом садился в машину и уезжал на работу, а ровно в восемь вечера, вернувшись, ужинал за столиком, стоящим в его части сада или, если было холодно, прогуливался вокруг этого столика перед сном.
– Ханзе шестьдесят лет! – засмеялась Нэла. – Что у тебя с ним общего?
Она хотела сказать, что Ханзе одинок, но не стала, это и так было понятно.
– Думаешь, до шестидесяти не доживу? – усмехнулся Антон. – Хотя если как он жить, так, может, и не стоит.
– Все от тебя зависит, – пожала плечами Нэла.
– Что от меня зависит? – Антон снова разозлился от ее слов, хотя она знала, что их точность сильнее, чем их банальность. – Прямо сейчас могу тебе рассказать, что у меня в тридцать будет, что в сорок… Да хоть в сто, если раньше от скуки не сдохну! Я ведь от этого бежал, Нэлка. – Он открыл очередную бутылку и крупно глотнул пиво из горлышка. – От безнадеги. Дома мне про себя все было ясно – приду из армии, устроюсь на буровую, буду горбатиться, ждать, пока квартиру дадут, хотя это нет, давать-то теперь перестали… Копить на нее буду, и на «Ладу Калину» еще! А что у меня здесь-то по-другому? Ну, буровой нету, и «Опель» вместо «Калины». Даже на квартиру не хватит.
– На квартиру здесь не надо копить, – вставила в его путаную речь Нэла. – Можно кредит взять.
Она хотела еще сказать, что пока они снимают эту квартиру, она все равно что их собственная. Может, говорить так было бы глупо – Антон и сам все это знал – но он и не дал ей ничего больше сказать.
– Да не хочу я никакого кредита! – заорал он. – Всю жизнь потом над каждым евро трястись, у Селима еду покупать, чтоб подешевле?
– Ты ерунду какую-то говоришь! – воскликнула Нэла. – Ты совсем пьяный, Антон. Все люди так живут, и всем на еду хватает. И на машину хватает, и на… – Она запнулась, не зная, что бы еще перечислить, потом спохватилась, что дело вообще не в этом, и закончила: – Надо понять, какое дело тебе нравится, и им заниматься, вот и все. Остальное приложится.
Ей стало стыдно, что она говорит такие очевидные вещи, и она подумала, что Антон будет прав, если рассердится на это. Но что же делать, если это правда? Настоящая, на себе проверенная правда.
Он не рассердился, но посмотрел на нее таким долгим и странным взглядом, что она поежилась.