Когда он сбежал обратно на первый этаж, не дожидаясь, пока соберут шкаф, Донка по-прежнему стояла у стены как соляной столп. Он остановился перед ней, уже не думая о том, что это может выглядеть в ее глазах неловко или даже назойливо. Она смотрела перед собою, но Леонид не был уверен, что она его видит. Болезненное впечатление, которое она сразу на него произвела, усиливалось с каждой из долгих минут их общего оцепенения.
– Принимай работу, хозяин!
Леонид вздрогнул.
– Собрали, говорю, меблю твою. – Пожилой рабочий спустился сверху. – Поди глянь.
– Спасибо. – Леонид наконец понял, что ему говорят. – Уверен, что все в порядке.
Он вышел вместе с рабочими на улицу, расплатился с ними и с шофером. Занавесок на окнах не было, и, поднимаясь на крыльцо, срубленное, как и весь дом, из массивных сосновых бревен, он видел Донку в ярко освещенном окне. В простой этой раме она была прекрасна, как картина Рембрандта.
– Пожалуйста, сядьте, – сказал Леонид, войдя.
– У меня юбки мокрые. Я испорчу ваши стулья.
Стулья, как и большой обеденный стол, на второй этаж не занесли, потому что наверху располагались кабинет, спальня и еще одна комната, а здесь, на первом, предполагалось, будет гостиная. Стол пока задвинули в угол, а стулья полукругом стояли посередине комнаты. Они были сделаны по образу и подобию венских, но классическая форма была в них авангардно преображена. Каждый стул был выкрашен в какой-нибудь неяркий, но глубокий цвет – синий, асфальтовый, лиловый – и покрыт матовым лаком, который Донка, вероятно, и опасалась испортить.
– Со стульями ничего не станется, – сказал Леонид. – Но в мокром вам нельзя оставаться. Сейчас…
Тут он сообразил, что ему нечего ей предложить: у него не то что не было женских вещей, во всем доме не было никаких вещей вообще, ни одеяла, ни покрывала, ни единого клочка ткани.
Он вышел в прихожую, вернулся, держа в руках свой плащ, и сказал:
– Пальто ваше, оказывается, сырое тоже. Поэтому снимите с себя все мокрое и наденьте мой плащ. Он на подкладке, вам тепло в нем будет. А я пока растоплю печь заново.
Топить заново требовалось только для того, чтобы остаться в доме на ночь. Еще утром Леонид не собирался этого делать: у него была срочная, не оставлявшая свободного времени работа, и он полагал, что сегодня лишь доставит сюда мебель, а окончательно переедет не раньше чем через неделю. Но теперь ему было понятно, что дом должен стать жилым безотлагательно.
Не дав Донке ответить, вернее, возразить, он ушел в боковую пристройку, где было устроено хозяйственное помещение и куда выходили топки двух печей, обогревающих дом.