Голубой адепт (Энтони) - страница 265

А она — она должна была подыгрывать ему в силу своей роли. Как могла Прекраснейшая из Лун, наконец объединившись с любимым после долгой разлуки, делать что-то другое, кроме как откликнуться на естественный зов плоти? Стайл исполнял ведущую партию, да еще какую!

Зал, затаив дыхание, следил за ними. «Сделай это» — раздались нетерпеливые страстные голоса, и Компьютер никак не прореагировал, поскольку то было логичной интерпретацией сценария. Что такое танец без человеческих страстей?!

Мужененавистница Красная с ужасом поняла, что сейчас произойдет. Увидев, что ее поймали в ловушку, она сломалась. Вместо того, чтобы целовать Стайла, она кусала его. Кровь струилась по его губам и подбородку. Она вырывалась из его объятий, била локтями и старалась переломать все кости.

Члены жюри начали недоуменно переглядываться. Некоторая страсть в танце позволительна, но такая… Это отступление от сценария!

— Любимая… — шепнул Стайл и тем и доконал ее.

Черты лица Красной исказились, в них появилось что-то демоническое. Она с силой оттолкнула от себя Стайла, и тот, отлетев, ударился головой о стену. Из глаз полетели искры, но он не ответил ударом, он жаждал любви. Она швырнула его на пол и стала молотить кулаками, слезы ярости выступили у нее на глазах, но он твердил о своей безмерной любви.

— Я убью тебя! Убью! — вопила Колдунья. — Негодяй! Ты осмелился меня любить. Смерть будет тебе штрафом!

Она была вся соткана из ненависти, и это решило ее судьбу. И хотя ее маниакальный гнев был обращен к нему, Стайл испытал к ней жалость, потому что она, как и он, была жертвой обстоятельств, предопределенных судьбой. Кто-то, нераспознанный, поставил их лицом к лицу и заранее начертал такую жестокую развязку.

Стайл потерял сознание, и лишь механический голос Компьютера привел его в чувство, сказав, что он выиграл.

Его отчаянный замысел одержал верх над мужененавистницей. Даже ради победы на Турнире, даже ради Гражданства, даже ради самой жизни она не могла подвергнуться этому последнему унижению — быть любимой, пусть и понарошке, мужчиной. И она разрушила самое себя.