И она закружилась. Леди была выше Стайла и тяжелее Фистлепуф, но в то же время она была такой подвижной и гибкой, какой только может быть женщина. Да, она была тяжелее Фистлепуф, но движения ее были не менее грациозны и точны. Стайл не пытался ее подбросить, но она так хорошо чувствовала ритм, что он мог проделывать с ней самые замысловатые фигуры. Она повторяла все его движения, чутко улавливая их. Когда он подпрыгивал, она тоже взлетала в воздух, когда он делал шаг на себя, она послушно шла за ним. Он не ошибся в своем предположении — она была лучшей партнершей в танце, которую он когда-либо встречал.
Это были минуты счастья, поистине райское блаженство — быть вот так близко к ней! Моментами даже казалось, что она уже принадлежит ему. Когда они танцевали поврозь, он видел, что она — чудо совершенства, грации и гармонии. Когда танцевали вместе, она была женственно обольстительна. Ему хотелось, чтобы этот танец длился вечно, и его мечта превратилась бы в явь.
Но рог Нейсы перестал наконец источать танцевальную мелодию. Сидхи зааплодировали.
— И эта умеет танцевать! — констатировала Фистлепуф. — Может, в ней есть маленькая частица крови сидхов? — допрашивала она Стайла. — Я согласна, ты посрамил нас, и мы должны заплатить штраф. Приходи сегодня вечером к нам в деревню.
— Невозможно отклонить их гостеприимство! — шепнула Леди на ухо Стайлу. Она раскраснелась в танце, и ему захотелось обнять ее и расцеловать. Но он слишком хорошо знал, что это было бы ошибкой, и смирил свой порыв.
Когда они подъехали к отвесной скале, Стайл увидел дверцу, которая была открыта и вела в зал. Там горел свет, тянуло теплом. Проход был настолько широк, что мог пропустить лошадей. Видимо, лошади тоже были желанными гостями сидхов.
Так они вступили в деревню Маленького Народца.
Это была выдолбленная в скале просторная пещера, на удивление просторная, но казалась лесным участком, расчищенным для земледельцев, темные своды пещеры тонули во мраке. Веселый живой огонек плясал в центре. Были накрыты праздничные столы — горы чудесно пахнувших зерен, свежие овощи, горшки с жареной картошкой, ведра с молоком, медом и утренней росой. Тут же — бочка с ликером. Для кобылицы и единорога — охапки ароматной травы, овес, сверкает прозрачная вода в небольшом углублении.
Стайлу пришли на ум книжки, которые он читал в детстве. «Если человек разделит пищу с сидхами, — вспомнил он, — то будет обречен на вечную жизнь с ними». Неужели это так? Но ведь у него есть еще кое-какие дела на Фазе!
Фистлепуф, глядя на него, рассмеялась. Точно капли дождя стали падать в тихий пруд.