— Вот оно что… Поговорить нам с тобой, куманек, выходит, надобно?
— Выходит, что так… кумушка.
Федосьица поняла — тут какая-то каша заваривается. Будь в горнице кто другой, не Данила, она бы ушла к соседям, дала Настасье возможность наговориться вдосталь. Но тут девке вожжа под хвост попала.
— Мне Феденьку кормить, рубашечки ему постирать, — глядя в пол, заявила она. — Еще кроить я сегодня собиралась.
Настасья все поняла. И, не принимая обиду подружки близко к сердцу (мало ли расставаний у зазорной девки на веку получается?), решила быть сегодня доброй.
— А мы и не помешаем. Пойдем, куманек, посидим у Феклицы.
Данила, едва скрывая радость, вышел за ней в сени. И правильно сделал — Федосьица, только теперь увидев на скамье игрушечную мельничку, в злобе скинула ее на пол и припечатала чеботком хрупкое крыло:
— На растопку сгодится!
Настасья быстро, потому что без шубы, перебежала через двор, Данила — за ней. И снова они оказались наедине, но только тот первый порыв, с которым оба не совладали, уже был стреножен, взнуздан, силком загнан в тесное стойло.
— Ну-ка, куманек, что ты про Авдотьицу проведал?
— Не о том спрашиваешь, кумушка. Ты спроси, о чем Авдотьица проведала.
Данила иногда соображал удивительно быстро. И теперь, спеша следом за кумой по снегу, решился договориться с ней о взаимопомощи без лишних рассуждений.
— И о чем же она, свет, проведала?
— Мы, конюхи, народ подневольный, государеву службу исполняем… — начал парень издалека, примерно так же, как это проделывали старшие товарищи, объясняя человеку непосвященному свои поступки. — Ты, поди, и сама знаешь, что значит государевым конюхом быть.
— Да уж, — согласилась Настасья. — Наслышана…
— Просил я Авдотьицу кое-чего для меня разведать, и она ходила, и разведала, и еще хотел просить, а она и пропала.
— Хоть рассчитался за услугу, куманек?
— Нам для этого нарочно денег выдали.
Настасья помолчала.
— Ведь правды все равно не скажешь, — заметила она.
— Не могу, кумушка.
— А что можешь?
— А ты мне вот что скажи… Коли ответишь, то, может, и сами Авдотьицу сыщем. Ты скажи, часто ли скоморохи детей со дворов сманивают?
— Да ты умишком повредился!
— Что — ни разу такого не было?
— Да своих не знаем куда девать!
— Тогда другое скажи — драки между ватагами бывают?
— Бывают, — согласилась Настасья. — На Масленицу. А так — очень нужно Николе Угоднику постараться, чтобы две ватаги в одном сельце свести. Мы ведь только на Москве и встречаемся.
— И только на Масленицу?
— Нет, на Великий пост тоже! Сидим рядком на паперти, корочки грызем!
— А могло ли быть, что вскоре после святок две ватаги на Москве объявились?