— Слушай, Ахмад, — обратился Вадим к таджику, — Ты прости, что тему эту задели….
— Да ничэго, хорошо все, — отмахнулся Ахмад.
— Подожди, а разве театр — это не Красные?
— Нэ, тут смотри в чем суть. Станция — чисто под конторлэм Красных, а тэатр — это тэатр. Он сам по сэбе. Мы показываэм спэктакли всем. И Ганзэ, и Фашистам, и другым станцыям. Нам платят за это. На праздныки нас зовут с представлениями. Я почти по всэму метро побывал. И вот моя конечная…
— А как же… — начал было Вадим, но дверь, ведущая на станцию распахнулась, и в обезьянник вошли три солдата. Впереди шёл Волк. Надзиратель встал и вопросительно посмотрел на визитеров.
— Открывай, чего стоишь? — оживил надзирателя Волк, — Нам язык нужен. Прямо сейчас.
— Так завтра же должны… — вопросительно затараторил тюремщик, но, поймав грозный взгляд Волка, сглотнул и пошел с ключами по направлению к клетке. Дрожащими руками открыл дверь, вошёл, пропуская начальство вперед, достал из кобуры АПС и нацелил на таджика:
— Не с места, урод! Дёрнешься — пристрелю!
— Но-но-но, Шульц! — успокаивал тюремщика Волк, — Тише, не надо так кричать, всю станцию разбудишь. А этого — Волк перевёл взгляд на Вадима, — на допрос. Только аккуратней с ним, он только оправляться начал. Не бить, не толкать. Просто провести до кабинета. Задача ясна?
— Так точно! — отозвались солдаты.
— Выполнять! — скомандовал Волк и пошел на выход из обезьянника.
Солдаты взяли Вадима за руки, поставили на ноги и сделали приглашающий жест на выход из обезьянника. Вадим не заставил себя ждать и тихонько, чтобы не потерять равновесие, пошел вперёд. Идти было трудно, голова потрескивала, как дозиметр, и, буквально, раскалывалась. Выйдя из обезьянника, Вадим оглядел станцию: стоял полумрак, тишина, и только изредка проходили люди. «Время позднее, наверное» — подумал Вадим и зашагал за сопровождающим солдатом. Далеко идти не пришлось, почти сразу за углом находилась дверь, у которой возился с ключами Волк. Наконец, подобрав нужный ключ, наемник открыл дверь и исчез во мраке комнаты. Через несколько мгновений комната осветилась слабым светом, и солдаты с заключённым прошли вперёд. Комната представляла собой не очень просторное помещение, как прикинул Вадим, три на семь. Посреди комнаты стоял деревянный стул, чуть левее, впереди располагался железный стол. На столе горела настольная лампа, а перед столом стоял Волк, убрав руки за спину, широко расставив ноги. Он кивнул на стул, и солдаты посадили на него Вадима, связав ему руки сзади. Потом они отошли назад, к двери и встали там, охраняя вход. Вадим внимательно смотрел на наемника. Пленник не сразу заметил, что Волк побрился на лысо и сбрил щетину с подбородка. У него буквально играли на лице желваки, а брови то хмурились, то поднимались вверх. Спустя две минуты молчания, Волк заговорил первый: