— Раздавишь кабину! — рявкнул Гончаров, прикрываясь рукой от ветра, поднятого винтами.
Голос его утонул в шуме мотора.
Вертолет сел рядом с трактором. Десантники направились к нему. Только Гончаров остался возле трелевщика. Он вскочил на гусеницу и заглянул в кабину, осмотрел приборы. Все было в порядке, все на месте. Потом быстро окинул взглядом мотор, успокоился и тоже подошел к вертолету.
Вертолетчики с достоинством важных гостей, которые уверены, что их с нетерпением ждали, сошли на землю.
— Как дела, робинзоны? — спросил Михась, чернобровый и черноусый толстяк. — Обосновались?
— Обосновались! — жали им руки десантники.
— Вы нам вертолетную площадку готовьте… Больше в песок садиться не будем!
— Завтра начнем, — ответил Ломакин. — Привезли чего–нибудь?
— Так! По мелочи… Много из–за того дурака не возьмешь! — кивнул Михась на трактор.
Ломакин встал на ступеньку железной лестницы вертолета и заглянул в салон. В хвосте лежали брезентовые тюки. «Слава Богу, палатки есть!» — отметил про себя бригадир.
Десантники должны были установить две палатки для плотников и лесорубов. Плотники начнут строить первые дома поселка, а лесорубами станет бригада Ломакина.
— А когда контейнер с утеплителем будет? — слез со ступеньки Борис Иванович.
— Завтра… потом мы в город полетим… Книжки посмотреть?
— От тебя дождешься, — проворчал Ломакин.
— Ну и ворчливый ты к старости становишься! — засмеялся Михась.
Он знал, что Ломакин собирается летом уходить на пенсию, мечтает в земле копаться, сад разводить и собирает книги по садоводству. Борис Иванович уже купил в небольшом тамбовском поселке, Мучкапе, который покинул сорок с лишним лет назад, дом с приусадебным участком. Там его сейчас обживала жена.
Вечером Звягин зажег лампу в землянке и, потирая руки от удовольствия, расположился на нарах за шахматами напротив Ломакина. Сашка включил транзистор, который сразу заскрипел, запищал на разные лады. Сашка покрутил ручку, поймал музыку и уселся рядом с шахматистами. Гончаров и Колунков молча расправляли спальные мешки, собирались ложиться отдыхать. Андрей вытащил из–под нар рюкзак и начал его развязывать, а Матцев подошел к брезенту, за которым были нары Анюты, и постучал по нему, говоря:
— Тук–тук!
— Кто там? — шутливо откликнулась девушка.
— Я — мальчиш–плохиш! — подхватил их тон Звягин, не скрывая ехидства.
— Почтальон Печкин, — ответил Анюте Матцев, не обращая внимания на слова Звягина. — Телеграмма из Кирсанова!
— Почтальону можно, — отозвалась девушка.
Она лежала на нарах поверх спального мешка, укрывшись своей оранжевой курткой. Владик присел с краю возле нее.