— Устала? — тихо спросил он.
— Намаялась…
— Ну–ка, посмотри на меня, — серьезно сказал Матцев.
— Смотрю, — засмеялась она.
— Ты внимательней смотри, внимательней! Помнится, тебе в вертолете говорил, что где–то видел тебя… Узнаешь?
Девушка покачала головой, поднимаясь. Перед ней быстро промелькнули те места, где она могла встречаться с Владиком: город Кирсанов; та злополучная поездка в Тамбов к тетке, но тогда она и на улицу не выходила; тамбовская больница, где она не один раз бывали с мужем…
— Нет… не узнаю…
— Владик ведь такое редкое имя, у вас в деревне никого так не зовут, — подсказал он.
— Да, не зовут… А разве ты у нас был?
— Если бы не был, то не знал, что в деревне есть Танюха, у которой большой сад, а в саду растет пышечка! Ведь это верно, верно! — испугался Матцев, что Анюта сейчас скажет, что нет у них в деревне такой женщины.
— Верно! — протянула Анюта, вглядываясь в Матцева, и вспомнила робкий свист из кустов малины, белоголового мальчика — Владик! Ты к бабке Петровне приезжал! Ты! Владик! — вскричала она и засмеялась, вскочила от возбуждения с постели. — Я помню, помню! Но я тебя сроду бы не узнала!
Матцев, смеясь, взял за руки Анюту и посадил рядом с собой. Она послушно села. Он обнял ее за плечи.
— А помнишь, какая ты была худая, костлявая, длинная! А сейчас, сейчас какая! — Он, все обнимая одной рукой за плечи, отстранился и начал разглядывать ее, будто бы они только что встретились. Все это он делал естественно, совершенно не думая, то ли говорит.
— А ты–то, ты–то! — возбужденно и радостно смеялась Анюта. — Вспомни!..
— Ну да, представляю… — хохотал Владик. — Ох, и любил же я тебя, худую! — воскликнул он неожиданно для себя.
— А я! Я каждое утро ждала твоего свиста из малинника! Так и выглядывала — нет ли тебя там? — подхватила Анюта.
— И ты любила?! — воскликнул он.
— А то нет!
Они встретились сияющими глазами и увидели друг друга теперешними. И замолчали! Он вспыхнул, смутился и тихонько снял руку с ее плеча.
— А я бы тебя сроду не узнала, — повторила Анюта, поправляя кофточку на груди и не глядя на Владика. В голосе ее чувствовалась жалость, что они уже другие, что прежнее невозвратимо ушло.
— И я бы не узнал, если бы не сон…
— Ты меня во сне видел? — улыбнулась она уже по–другому, как–то робко.
— Нет… Помнишь, как ты меня тогда… в воде… грязью? Я ЭТО видел!..
— Я же нечаянно!.. — испугалась Анюта, что все то светлое, возникшее между ними, уплывет, рассеется, и начала оправдываться. — Мы же играли… А ты обиделся! Убежал… Ты все сердишься?
— Ну что ты! — снова воскликнул Владик. — Я же мальчишка тогда. Глуп был!.. Сколько же лет прошло? Десять? Да, десять! Ровно десять… Как ты жила эти годы? Что тебя сюда привело?