— Как хочешь.
Они вступили в туман.
— А как мы решим, с кого начать? — поинтересовался Контраст.
— Каждый из вас будет выбирать объект для другого, — предложила Ромашка.
Оба — и кентавр, и фавн — были поражены идеальной логикой этого замечания. И оба согласились. Оно имело смысл.
Итак, Леспоку пришлось выбирать. Перед ними в ряд выстроились статуи, которым вроде как не полагалось говорить, пока с ними не заговорят первыми. Наверное, для них это и считалось первым намёком на возможность воплотиться в потенциальную реальность. Одной из статуй был почти симпатичный юноша, которого слегка портило только чопорное выражение лица. Леспок пожал плечами и указал на него.
Контраст приблизился к фигуре.
— Эй, ты, как тебя зовут? — Пока он говорил, Ромашка поставила на каменную плиту песочные часы, и песок послушной струйкой побежал вниз.
Фигура ожила: — Я Крещендо.
— Чей ты сын?
— Я сын принца Дольфа и принцессы Электры.
Его слова ошеломили Леспока, потому что ему довелось познакомиться только с близняшками Днём и Ночью. Однако он осознал, что любой паре родителей аисты в будущем могли доставить прибавление семейства, даже если сейчас возможные дети жили только в туманной перспективе или их вообще не было в замыслах. Такие дети могли существовать сотнями.
— В чём твой талант? — прямо спросил Контраст.
Хорошая попытка, но провальная.
— К сожалению, мне ничего о нём не известно. Иначе я бы тут не стоял.
— Среди твоих предков имеются хоть какие-то намёки на природу твоего таланта?
— Да. Все потомки Бинка, моего прадеда, обладают магическими талантами калибра Волшебника. Значит, я тоже Волшебник.
— Но это лишь точка зрения, не правда ли? Нет возможности точно знать, как будут судить твой талант остальные.
— Поистине так. И всё же мой должен быть действительно хорош.
Слушая их разговор, Леспок потихоньку начал приходить к определённому выводу. Имя Крещендо звучало, как нарастающая мощь — или же что-то музыкальное. Фавн и сам иной раз брал крещендо, играя на свирели. Мог ли талант этого человека относиться к музыке?
— Твоё имя больше похоже на обычное слово, — заметил и Контраст. — С чем оно связано?
— Слово? Я не знаю.
— Почему ты не знаешь?
— Я не знаю.
— Это потому, что оно имеет отношение к твоему таланту?
— Не могу сказать.
— Если бы оно не относилось к твоему таланту, ты бы знал его значение. Значит, оно должно быть связано с громкой музыкой.
— Полагаю, так и есть, — изумлённо признала фигура. Леспок сообразил, что самостоятельно Крещендо до этого додуматься не мог, но, стоило кому-нибудь обратить на факт его внимание, как это срабатывало.