— Мы — Нак-мак-Фигли, мы королевам не поклоняемся, — тихо проговорила кельда.
Явор Заядло молчал, но скрежет его меча о точильный камень звучал боевым гимном, обещанием гибели. Потом Большой Человек поднял глаза, и во взгляде его не было страха.
— Мы — Нак-мак-Фигли! Мал-мал свободен народ! Долой королька! Долой кральку! Долой господавов! Нас ужо не окрутнёшь! — прогремел он. — Мой меч, эльфь, жаждёт твоей кровищи!
За спиной у него раздался шорох, и в пещеру протиснулась Тиффани, за ней вошёл Хэмиш, а следом хлынули остальные члены клана.
— А, карга холмов, отрадостно тебя видеть, — приветствовала её кельда. — У нас тута, вишь, эльф объявился. Как по-твоёму, что нам делать с ним?
При слове «эльф» каждый меч в пещере воинственно загудел.
Тиффани посмотрела на пленное существо — всё израненное, чуть живое.
— Мы не из тех, кто убивает безоружных, — сказала она.
Явор Заядло вскинул руку, привлекая её внимание:
— Прощевай, хозяйка, но кой-хто из нас — как раз из тех, которы да.
Тиффани такого не ожидала. «Ну, я ведь их мала громазда карга, — подумала она. — И кельда попросила меня о помощи…» И тут она наконец узнала в изувеченной пленнице свою давнюю знакомую. Разве она могла такое забыть?
— Я тебя знаю, эльф. Я же велела тебе никогда больше не приходить в мой мир. — Тиффани нахмурилась. — Или ты забыла? Ты тогда была великой эльфийской королевой, а я — маленькой девочкой. Я призвала Грома и Молнию, и мы прогнали тебя прочь.
Она говорила, не спуская глаз с лица пленницы. Бывшая Королева побледнела как снег.
— Да, — пролепетала она. — Мы порой приходили в ваш мир как грабители и убийцы, но то было до того, как… настало время железа.
Лицо эльфийки перекосилось от страха, и Тиффани почувствовала, как неуловимо изменилось что-то в мире: она стояла на распутье, и от её выбора зависело очень многое. Вот оно — то, что она предчувствовала, то, о чём предупреждала Джинни. Ведьмы стерегут границы между светом и тьмой, добром и злом, и сами они всегда живут на этой грани, постоянно, каждый день делают выбор, решают, что правильно, а что нет. Это делает человека человеком. Но что делает эльфа эльфом — вот вопрос.
— Я слышала, гоблины верят, будто у парового двигателя есть душа, — мягко сказала Тиффани. — Скажи мне, эльф, какая душа у тебя? Может, ты тоже летишь по своим эльфийским рельсам, не в силах свернуть на другой путь? — Она посмотрела на кельду. — Матушка Болен учила меня: накорми голодного, одень раздетого, помоги несчастному. Что ж, эта эльфийка пришла в мои луга — голодная, раздетая и несчастная. Ты понимаешь меня?