Но смеяться сейчас почему-то не хотелось.
«Сашок», – пронеслась тревожная мысль в закоулках мозга. Жуткая и бесформенная, как летучая мышь, хлопая своими кожисто-перепончатыми крыльями.
Марина попыталась встать, но жилистая, покрытая твердыми мозолями рука больно схватила ее за предплечье.
– Спи, – сонно приказал Леха, зевнув. – Будешь рядом. Пока я, типа, не разрешу.
– Мне надо. В туалет, – разлепила губы Марины.
– Здесь нет сортира. Все дела на улице, – пояснил Леха, с наслаждением вытягиваясь. Он погладил теплое бедро девочки, и она вздрогнула, словно на нее заполз мохнатый паук.
– Че ты дергаешь? – усмехнулся Леха, рыгнув. – Я ведь с тобой еще мягонько… один раз тока приложил…
– Если вы меня не отпустите, тут будет лужа, – так же тихо предупредила Марина.
Леха сел на матрасе, подобрав грязное одеяло.
– Ладно, – «сжалился» он. – Одна нога там, другая здесь.
Марина вылезла из-под одеяла и, надев скомканную футболку, повернулась к мужчине. Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, и в какое-то секундное мгновенье Лехе стало неуютно. Громадные, распахнутые глаза девчонки, не мигая, сверлили его пронизывающим взором, словно запоминая каждую морщинку, складочку и родинку его тела.
– Че пялишься? – злобно пролаял он, стыдясь собственного замешательства. – Быстро вниз! Поссышь и обратно!
Марина медленно направилась к выходу. Как была – в одной футболке. Разорванные трусики валялись беспомощным комочком у матраса.
– Эй, матрешка! – крикнул Леха ей вслед. Марина замерла, не оборачиваясь.
– Газировку захвати. Там, рядом с телевизором найдешь, – приказал тот уже более спокойным тоном, и девочка вышла из каморки.
Слушая, как тихо поскрипывают ступеньки под ее босыми ногами, Леха плотоядно облизнулся.
Ничего, в самый раз вечеринка.
Она принесет минералку, он промочит пересохшую глотку, а потом снова взнуздает ее, как дикую лошадку.
Леха мечтательно улыбался, прикрыв веки. Размякшее сознание рисовало ему радужные картины, от которых дыхание становилось частым и жарким, сердце колотилось, словно швейная игла, гулкой дробью стучась по грудной клетке, а спрятавшийся внизу живота приятель мгновенно оживал, наливаясь горячей кровью…
Марина тихонько спустилась вниз, безмолвно разглядывая кавардак, царящий на первом этаже. Перевернутая кабельная катушка, на полу россыпь компакт-дисков, остатки еды и пустые бутылки, грязная пластиковая посуда.
И кровь. Пятна крови везде, словно кто-то, порезав голую ногу, беспорядочно бродил из угла в угол.
Сапог безмятежно храпел на тахте, засаленный свитер задрался, обнажая впалый бледный живот.