Он посмотрел на меня осовелым взглядом.
– Госпожа приказала - слуга исполнил, – буркнул он. – Или вы думаете, что по собственной воле я переступил бы этот порог? Всё так плохо? – Спросил он чуть погодя, отводя глаза.
– Хуже не бывало, – искренне ответил я.
Он вздохнул, вынул из-за пазухи надушенный платок и зажал им свой нос. Что ж, я не думал, чтобы ему это особенно помогло... И, конечно, я оказался прав, ибо звуки рвоты я услышал ещё до того, как успел увидеть возвращающегося с инспекции дворянина. Он выбежал, спотыкаясь и блюя себе под ноги. Я бросил взгляд на охранника, но на его испуганном лице не появилось даже намёка на улыбку. Быть может, перед этим он и сам вернул свой завтрак при виде настолько обезображенного трупа и был далёк от того, чтобы из-за подобной слабости высмеивать другого человека.
– Что это за дом? – спросил я. – Узнали, кому он принадлежит?
Стражник вздрогнул, будто я его ударил.
– Не знаю, ничего не знаю...
Я внимательно огляделся вокруг. Здание прилегало к магазину с огромной вывеской ножа и тесака – торговой гильдии городских мясников. А значит помещение, в котором убили девушку, было, вероятно, неиспользуемым складом этого магазина.
– Шутник, – проворчал я. – Мясник зарезал девушку в лавке мясника. Что за чувство юмора...
– Что? Что вы там говорите? – Бледный как смерть Легхорн встал рядом со мной. Его плечи тряслись.
– Убил девушку рядом с магазином мясника. – Я указал пальцем на вывеску. – Я подозреваю, это что-то типа шутки. А учитывая ещё, как он её разделал...
– Вы думаете, он слушает, что о нём говорят в городе?
– Он должен быть глухим, чтобы не услышать всех этих баек о Мяснике. – Я пожал плечами. – Но, быть может, это и в самом деле человек, который забавляется, наблюдая за испуганными горожанами, слушая истории, которые о нём сочиняют, следя за нашими попытками его поймать, которые пока, честно говоря, выглядит более чем жалко... – я произнёс последнюю фразу прежде чем осторожность заставила меня прикусить язык. Ибо я не должен был говорить такого никому, и, безусловно, в первую очередь и без всяких сомнений, я не должен был говорить такого представителю маркграфини. Легхорн, однако, закивал головой.
– Всё это вина вашего Божьим попущением руководителя. С первого дня я убеждал маркграфиню, что, нанимая его, она выбрасывает деньги на ветер.
Трудно было не согласиться с вышеприведённым тезисом, но я согласился с ним только в душе.
– Альберт Кнотте многоопытный инквизитор. Безусловно, он справится с расследованием этого сложного дела, – сказал я, стараясь, чтобы Легхорн не услышал, что я сам не верю в свои слова.