– Но почему? Что я такого сделал? – Закричал художник, и его лицо исказилось от страха. От этого страха он даже забыл разминать себе отбитые мышцы голени.
– Что ты здесь делал? Что искал в этом помещении?
– Ну, знаете...
– Я скажу тебе, что ты искал, ублюдок! – Я схватил Неймана за плечо и втащил в затхлое помещение. – Ты пришёл насладиться собственным триумфом, так? Снова посмотреть на сувениры, которые оставил себе от тех бедных девушек. А может, вдохнуть запах крови, которой пропитались твои фартуки?
Он отшатнулся к стене и озирался вокруг бессознательным взглядом.
– Какие сувениры? Какие фартуки? Я ничего не знаю!
– Тогда что ты здесь делаешь? – Прошипел я, приближая лицо к его лицу.
– Знаете, одна дама хотела со мной...
Я отвернулся.
– Уведите эту мразь, – приказал я стражникам, которые с любопытством заглядывали в открытую дверь.
***
Мастер Альберт сидел на диване, заваленном, подушками и подушечками. Ба, сидел... Слабо сказано! Он там восседал, словно султан на гравюрах, которые я видел в однажды в занимательной книжице, носящей название «Триста ночей султана Алифа». Слава Богу, он, по крайней мере, в отличие от правителя из этой истории, был достаточно одет, чтобы одежда прикрывала ему срамные места. Впрочем, в случае Кнотте все места были срамными...
Если где-то в глубине души я надеялся на то, что вечно кислое, толстое лицо Кнотте озарится улыбкой, а сам мастер Альберт сердечно пожмёт мою руку, я был в корне неправ. Если я осмеливался льстить себя надеждой, что Кнотте ударит себя в грудь, прося меня о прощении всех несправедливостей, которые я встречал с его стороны, я был также неправ. Инквизитор выслушал мой отчёт не моргнув глазом. В тот момент, когда я дошёл до эпохального момента находки гигантского топора, мастер Альберт театрально вздохнул.
– Быстрее, Морди, быстрее, а то ты меня до смерти занудишь, парень.
Честно признаюсь, эта неожиданная реакция удивила меня так сильно, что историю я закончил торопливо, бессвязно и без актёрских пауз.
– Ну и что? Ты приказал арестовать этого ублюдка?
– Конечно, мастер. Я пришёл спросить, не захотите ли вы провести допрос?
– А ты что думал, тебе это доверю? – Злобно захохотал он. – Чтобы этот Нейбаум умер у тебя на столе?
– Нейман, – невольно поправил я его.
– Один чёрт. Подготовь всё к завтрашнему полудню, и начнём работу.
– Так точно, мастер. Должен ли я уведомить маркграфиню?
Он сорвался с дивана, вновь удивляя меня своей резвостью, и больно схватил меня за ухо. Дёрнул, и я с трудом сдержал стон.
– Послушай, Морди, – зашипел он. – Ты себе маркграфиней голову не забивай. Держи рот на замке, что и когда мы будем делать.