– Если позволите...
– Потому что страх перед жестокостью мира и его опасностями, – начал он отвечать прежде, чем я успел закончить вопрос, – подталкивает людей к страху божию. Чем больше их окружает зла, тем горячее они хотят, чтобы кто-то их защищал, и тем сильнее они жаждут добра. Разве всё не именно так, Мордимер?
Конечно, он был прав и прекрасно об этом знал. Не раз и не два мы наблюдали, как закоренелые грешники падали на колени, взывали к Господу и клялись делать это самое добро, как только их постигало несчастье. Впрочем, кто однажды пережил шторм на борту корабля, тот прекрасно знает, что означают слова «быстрое обращение».
– Кто знает, может, если эти несчастные овечки почувствуют себя слишком безопасно, они начнут задавать себе вопрос, почему вокруг них так много пастушьих собак? И может, осмелятся полагать, что им больше не нужна защита от волков?
Безусловно, это была интересная точка зрения, и я в определённой степени не отказывал ей в справедливости.
– А если бы действительно не хватало волков, парень, знаешь, что мы должны будем сделать?
– Позвать волков? – ответил я, поскольку этого он, видимо, и ожидал.
– Вот именно! – Обрадовался он моей догадливости.
– Однако, с вашего позволения, мастер Альберт, следуя этой логике, можно прийти к выводу, что не надо вообще никого ловить...
– Не будь дураком, Морди, – резко возразил он. – Мы должны доказывать нашу полезность, но в то же время мы не можем стать слишком, – он сильно подчеркнул последнее слово, – эффективными. Поэтому не имеет никакого значения, возьмём мы Легхорна или нет. Мясник убивал девушек, мы усмирили Мясника, в городе больше не будет жертв. Разве не этого все хотели? Ты и я, как представители Святого Официума, выказали свою эффективность, заручились благодарностью как маркграфини, так и простых горожан, которые вздохнули с облегчением после вынесения приговора убийце. А ты теперь хочешь разрушить ту крепость, которую мы с таким трудом построили в их сердцах?
– Нет, конечно нет.
– Вот именно. – Он тщательно, один за другим, облизал покрытые жиром пальцы. – Я тоже так думаю. Запомни, Морди, что многое изменится в мире. Также многое изменится и в нашей Церкви, и в Святом Официуме, который служит самым надёжным фундаментом этой Церкви. Но ты знаешь, что не изменится, парень?
– Что, мастер?
– Не изменится то, что в худшим нашим проклятием, нашим, то есть единственной истинной Церкви, будет видение счастливого, сытого и беспечного народа. Ибо такому народу будет не о чем просить Бога и нечего бояться. А когда они не будут бояться и когда не будут молить об изменении своего жалкого положения, тогда они станут достаточно независимыми, чтобы осмотреться вокруг. А мы не хотим, чтобы народ божий имел время и желание осматриваться.