– Я спросил себя, а потом и других, помнят ли люди в этом городе или его окрестностях подобные события, убийства столь кровавые и столь, казалось бы, бессмысленные.
– Я тоже об этом спрашивал, мастер Альберт, – не смог удержаться я.
– Очень хорошо, Морди, я знаю, что ты спрашивал. И оба мы услышали один тот же ответ. Чёткий и простой, говорящий о том, что подобные события не имели места. Какие ты сделал из этого выводы?
– Что мы имеем дело с человеком, который получает удовольствие от убийства. Быть может, он убил кого-то раньше, не столь зрелищным способом, а может, только мечтал, что станет беспощадным убийцей, и, наконец, решил реализовать греховные фантазии. Ба, мастер Альберт, я спрашивал даже, не видели ли кого-то, кто до этого бессмысленно жестоким образом убивал бы животных, ибо полагал, что мы можем иметь дело с тем, кто уже не может удовлетвориться страданием скота, и ему нужны мучения другого человека.
– Так выглядела одна из альтернатив, – согласился он со мной. – Я, однако, не удовольствовался очевидным ответом. Я начал задаваться вопросом, имеем ли мы в этом городе дело с не способным сдержать свою жажду убийцей, или с кем-то, кто недавно появился в Лахштейне. А до того совершавшем такие же преступления где-то ещё.
– Это невозможно проверить, – запротестовал я.
– Я проверил, – сказал он. – Почтой торговой гильдии я отправил письма в Хез-Хезрон, Аахен и Кобленц, и быстро получил ответ.
Инквизиториумы в Хез-Хезроне и Аахен были крупнейшими представительствами Святого Официума на территории Империи, и туда стекались все отчёты из провинций. В свою очередь, в Кобленце находилась наша Академия, часто посещаемая видными инквизиторами, следовательно, неофициально и в Кобленце знали очень много о том, что происходит на свете.
– Если бы я послал такие письма, они закончили бы свой путь в мусорном ведре, – сказал я в свою защиту.
– Безусловно. Но ты не предложил мне, чтобы я это сделал.
Это было правдой. Собственно, с самого начала я не брал Кнотте в расчёт и воспринимал, скорее как помеху для проведения расследования, чем как человека, который мог бы сделать что-нибудь полезное.
– Я не подумал, – вздохнул я.
– Ты не подумал о многих вещах.
– И что было сказано в ответах?
– Из Хез-Хезрона, конечно, не ответили ничего…
Этого можно было ожидать. Канцелярия епископа напоминала колодец без дна. Каждый посланный в неё документ, казалось, исчезал без следа. Но что поделать, если у епископа на плечах лежало множество более важных дел, чем заниматься вопросами Святого Официума. Он должен был управлять огромным имуществом, а также вести постоянную борьбу с враждебными ему кардиналами. Впрочем, епископ Хез-Хезрона был стар, болен, и говорили, что он скоро умрёт. Судачили, что его заменит молодой епископ Герсард, имя которого, кстати говоря, когда-то давно я уже слышал.