Этого опроса для него было достаточно, чтобы самому в общих чертах усвоить заданное и ответить на тройку, а если посчастливится, то и на четверку.
Что представлял собой в школьные годы Радий, можно было судить по тому, какие отношения у него сложились с ребятами и с учителями.
Он привык всегда ставить себя выше других и с этой высоты едко высмеивал все наши самодеятельные кружки и так увлекавшие большинство ребят школьные затеи, вроде мичуринского сада, голубятни, живого уголка с кроликами, белками и другим зверьем.
- Чем бы дитя ни тешилось!.. - Этой фразой он неизменно встречал каждое наше новое начинание. Вылазки в лес он называл не иначе, как «на лужайке детский крик», пионерские сборы - игрой в солдатики.
Конечно, у него находились последователи, и эта небольшая группа портила нам немало крови.
Однажды, будучи еще в пятом классе, Радий, на потеху своим приятелям, решил раскрасить «под тигра» нашего общего любимца - маленького белого крольчонка, жившего в кабинете биологии; измазал его чернилами и основательно напугал.
Узнав об этом, мы страшно рассердились. Приятели и последователи Радия струсили и тотчас же выдали его с головой. Весь класс поднялся против него. Было решено в первую же перемену устроить над ним суд. Однако из-за недостатка опыта в таких делах, мы ограничились тем, что просто отколотили его.
Несколько дней с ним никто не разговаривал. Это больно ударило Радия по самолюбию. И хотя в тот памятный день он получил и от меня пару затрещин, однако как-то вечером он, встрепанный, растерянный и надутый, явился ко мне сказать, что думает просить своего отца перевести его в другую школу.
Я посоветовал ему не валять дурака, а держать себя в школе проще, перестать задаваться, и тогда ребята живо про все забудут.
Не знаю, подействовал ли на него мой совет или воспоминание о полученных тумаках, но с тех пор он бросил свои насмешки, а в восьмом классе даже вступил в драмкружок, над которым раньше издевался.
Однако ребятам еще раз, уже в десятом классе, пришлось хорошенько проучить его, хотя тут дело обошлось без рукоприкладства.
Случилось это так. Радий терпеть не мог учителей, видя в них врагов, готовых в любой момент его поймать, подловить, срезать или устроить ему еще какую-нибудь каверзу. Немало был виноват его папаша, Аркадий Вадимович, средней руки номенклатурный работник областного масштаба, тоже не очень-то уважавший свое начальство. Частенько за обеденным столом он разглагольствовал о том, что областное руководство придирается к нему по пустякам, всячески сковывает его инициативу, а руководители главка только и смотрят, как бы подложить ему свинью.