– Понадобится. Мне жаль, но у тебя просто не будет выбора.
– Я все перетерплю.
В голосе оборотнихи было столько уверенности, что я вздохнула. Завидно? А то… Ее мечта сбылась. Мою мне никто не вернет. Ни мечту, ни любимого… никогда.
– Поезжай домой, – попросила я. – И купи в аптеке пустырник. Тебе полезно.
– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа!!! – пропела Настя – и вылетела с полянки. За ней отправился какой-то высокий парень. Я вопросительно скосила глаза на Валентина. Вольп понял и успокаивающе потрепал меня по плечу.
– Ваня, один из моих прим. Он сможет сдержаться, сколько надо.
– Хорошо. Тогда я спокойна.
А голова-то болит. И сильно. Я тряхнула головой, убирая волосы с лица.
Ой, зря я это сделала. Желудок все-таки решил поглядеть на белый свет… мамочки…
Я едва добежала до кустов и согнулась вдвое. Но даже спокойно помучиться мне не дали. Меня поддерживали в двенадцать рук, кто-то обтирал лицо влажным полотенцем, кто-то подсовывал стакан с водой, кто-то шипел сзади меня «Да уйдете вы отсюда или нет, ослы бесчувственные, ей же плохо…»
Когда мне стало чуть получше, и желудок прекратил выворачиваться, а стальной обруч немного разжался, я посмотрела вокруг – и у меня глаза на уши полезли. Вокруг были только одни оборотнихи. Человек двадцать девушек кружились вокруг меня, наперебой предлагая помощь и только что хвостами не виляя. С чего бы это они так подобрели?
Хотя я и так знала. И помогу. Что я – сволочь? Я обвела девчонок взглядом.
– Да помогу я вам, помогу. Только по очереди, начиная с самых старших, идет? И с вампиром на эту тему поговорю, чтобы вас полгода – это три месяца до родов и три – после не трогали. А лучше – год.
Только сейчас я подумала про Мечислава. Твою зебру. А ведь он мне голову оторвет…
– Не оторвет. Или я ему сама чего-нибудь оторву.
Надя. Я что – вслух разговариваю?
– Нет. Просто у тебя запах очень сильно поменялся, когда ты про клыкастика подумала. И мордочка выразительная.
– Сама ты мордочка. Зеленая, – огрызнулась я. – И с хвостом.
– Юль, не надо так, ладно? – Надя скорчила мне рожицу. – Не такие уж мы и свинюки. И все понимаем.
– Все – что?
– Что тебе тяжело, что больно…
– Это мелочи. А вот двое здоровых детей за пять минут боли и день слабости – это более чем достойная цена, – отмахнулась я.
– Я знаю. Дед тебя замечательно воспитал.
– Меня в основном мать воспитывала.
Какого черта? Надька в моей семье как двоюродная сестра, но зачем все вываливать перед этими хвостатыми?! Хорошо хоть Клавки нет, но и без нее я не собираюсь откровенничать о своей семье при посторонних! Но Надька не унималась…