Треснула рама, и запели, осыпаясь бриллиантовым дождем, осколки стекла. А я вдруг почувствовала нахлынувшую волну ярости. Алое пламя захлестнуло меня – и повлекло за собой, в море расплавленного вулканического огня. Я горела – и радовалась этому огню.
– У тебя есть последний шанс, – я и сама не подозревала, что способна так говорить. На несколько тонов ниже, с рычанием зверя и рокотом готовой сорваться лавины. – Прррекрати это – и останешься жить. Целым и даже ррразумным. Может быть…
– Батюшка! – вскрикнул Рокин, почему-то не решаясь подойти ко мне.
Я на миг обернулась к нему.
– Это – твой отец?
– А… н-нет…
Рокин заикался. Я скользнула взглядом по его ауре – и вдруг провалилась чуть глубже. Куда? Не знаю. Но на миг я увидела наше противостояние – его глазами.
Я, бледная как смерть, во всем синем. И священник напротив. И вокруг его черной рясы все ярче видно красное свечение. Почти так же, как на ранних картинах со святыми. Только вот у них нимб – желтый или белый. А не грязно-красный. И – такое же алое свечение вокруг меня. Священника оно окружает целиком, а у меня почему-то все сильнее собирается вокруг головы и рук, превращая их в подобие гротескной маски. И кажется, что на теле девушки звериная голова и лапы. Легендарный Минотавр… Вот-вот сверкнут клыки. Только почему-то на моем плече все ярче разгорается слабое свечение в виде креста. А священник не торопится хвататься за свое распятие.
– Тем лучше.
Я вынырнула из сознания Рокина одним рывком. Некогда любоваться, надо бить!
Мне показалось, что последние слова произнес как раз мой зверь. Но я не уверена… Это могли быть и мои мысли.
Я медленно накрыла плечо ладонью. Зимой меня укусил вампир. И мне пришлось приложить туда крест, чтобы выжечь яд. Больно было до белых кругов в глазах. И ужасно обидно. Очень уж неудачное место – под ключицей. Пластическая операция обойдется дороже чугунного моста. Но теперь мне не надо было носить крест. Клеймо с успехом выполняло его функцию. Когда я отняла ладонь от плеча – она светилась тем же теплым желтым светом. И я медленно протянула руку к попу. Хлестнула по одному из протянутых ко мне щупалец. Оно отшатнулось и втянулось обратно в ауру. Мерррзость… Такое ощущение, что я вляпалась в медузу. Тухлую и вареную.
– У тебя есть последний шанс. Уйди – или умрешь.
На губах подонка заиграла такая… склизкая улыбочка.
– Ты сильна, Юлия Евгеньевна Леоверенская, но я – сильнее. Я поверну твою заблудшую душу к свету истинной веры…
Он звал меня по полному имени, чтобы щупальца вернее нашли цель. Если бы он хорошо владел своей силой, он бы не стал разговаривать, это точно! Или просто я себя подбадриваю?