– Это просто скандально! – воскликнула госпожа Беллхайм, когда они достигли нижней площадки лестницы.
С этими словами она остановилась перед одной из дверей.
– Ну, вот мы и пришли. Прошу прощения, если я надоела вам своей болтовней. В последнее время я немного нервничаю и порой говорю бог знает что.
– Нет-нет, – живо возразила Шарлотта. – Мне было только приятно узнать ваше мнение. Надеюсь, когда-нибудь мы еще поговорим об этом.
– С удовольствием, дорогая моя! Но теперь пусть и мужчины обменяются хотя бы парой слов.
Она постучала в дверь.
– Войдите! – раздалось из глубины помещения.
Супруга этнографа открыла дверь и пропустила гостей вперед. Рихард Беллхайм как раз складывал карты и документы, которыми пользовался во время доклада, в объемистый чемодан. В комнате царил страшный беспорядок.
– Рихард, это Карл Фридрих фон Гумбольдт и его племянница Шарлотта. Они сегодня присутствовали на твоем докладе.
Этнограф рассеянно кивнул.
– Гумбольдт? Знакомое имя. Вы, случайно, не родственник Александра фон Гумбольдта?
Исследователь удивленно нахмурился, но все же ответил:
– Александр фон Гумбольдт был моим отцом.
– Тогда вам невероятно повезло. Большая честь, но и большая ответственность. И чем же вы занимаетесь?
– Я естествоиспытатель.
– Да-да, понимаю…
Шарлотта растерянно переводила взгляд с дяди на этнографа. Беседа принимала совершенно неожиданный оборот. И ее дядя, похоже, тоже так считал.
– Рихард, – наконец произнес он. – Это же я, твой друг Карл Фридрих.
Во взгляде Беллхайма мелькнуло недоумение. Он отложил в сторону материалы лекции и шагнул к Гумбольдту.
– Как, вы говорите, ваше имя?
– Гумбольдт. Карл Фридрих фон Гумбольдт. Но, может быть, фамилия Донхаузер покажется тебе более знакомой?
– Карл Фридрих Донхаузер? – Беллхайм внимательно всматривался в лицо ученого. – Где мы с вами познакомились?
– Как ты мог забыть? – Гумбольдт выглядел потрясенным. – Мы же проучились вместе почти четыре года. Неужели ты не помнишь семинаров у Алоиза Круммнагеля? А однажды вместе пробрались в выставочный зал университетского зоологического музея и стащили оттуда звериные чучела? То-то было веселья!
Беллхайм по-прежнему выглядел недоумевающим. Помолчав, он сказал:
– Думаю, вы меня с кем-то путаете. Извините, но, боюсь, ничем не смогу вам помочь.
– Рихард!..
– Я был бы вам очень признателен, если бы вы больше не занимали мое время, – продолжал Беллхайм с заметным раздражением. – Мне очень жаль, но у меня еще полно работы. Надеюсь, вы придете на один из моих следующих докладов. В любом случае, благодарю, что порадовали меня сегодня своим посещением. Гертруда, не могла бы ты проводить господ?