Уже начинало темнеть. Зажигались газовые фонари. Он шагал, надвинув на глаза кепку и засунув руки глубоко в карманы. Свернул на Большую Гамбургскую улицу. Там, на углу с Софинштрассе находился трактир «Лесоруб», бывшее место сбора банды. Смех и музыку можно было услышать издалека. Из окон лился уютный свет. Недалеко от входа Вилли еще раз остановился и огляделся. Потом исчез за дверью.
Из укрытия вышли Гумбольдт с Оскаром.
Странное чувство возникло у Оскара. Зачем Вилли пришел сюда? Трактир – штаб-квартира Берингера, того еще упыря. Владелец ломбарда, вымогатель, разбойник, главарь шайки, – список можно продолжать бесконечно. Оскар раньше на него работал, как и все остальные. И Вилли в том числе. Они отбирали ценности у пешеходов, таскали кошельки из карманов и забирались в дома, – и все это только для того, чтобы отнести добычу Берингеру. Неизвестно, сколько добра набралось за все это время, но можно точно сказать, что скопилось небольшое состояние. Берингер, в свою очередь, обеспечивал им жилье и выручал, если ребята попадали в переделку. Конечно, только до тех пор, пока ему капала денежка. Берингер ничего не делал из чистой любви к людям. Пока ты приносил пользу, был его лучшим другом. Но горе тебе, если от тебя не было никакого толку. Сначала сыпались угрозы, потом доходило и до рукоприкладства. Оскар потер подбородок. Он еще не забыл, как Берингер его колотил.
К счастью, длилось это недолго. Оскар выплатил все долги и надеялся, что больше никогда не услышит об этом животном. Когда Гумбольдт приютил у себя его друзей – Вилли, Берта, Мышонка и Лену, – они тоже освободились от гнета Берингера. Что же здесь делает Вилли?
– Заходим?
Гумбольдт кивнул.
Как же странно возвращаться на старое место, особенно с такими воспоминаниями. В нос ударил запах пива, дыма и пота. Все было таким знакомым: потемневшая от копоти древесина, мерцающие свечи, блестящие масляные картины в источенных рамах и, естественно, тяжелый кожаный занавес, отделявший заднюю часть помещения от общего зала.
Несмотря на кризис в стране, заведение процветало. Оскар даже не представлял, откуда здесь столько народу. Неважно, утром, в полдень или вечером, здесь всегда было полно людей. Были здесь и художники, и поэты, и безработные, и бездомные, бродяги, альфонсы, чиновники и, естественно, игроки. Здесь ссорились, смеялись, спорили о политике, играли в карты, поругивали начальство, но, в первую очередь, пили. Пауль, хозяин, считался в этой части города важным человеком. Это был лысый человечек с таким большим животом, что кожаный фартук облегал его, как вторая кожа. Завсегдатаи его просто обожали. Всегда любезен, всегда готов пропустить стаканчик и всегда имеет наготове какую-нибудь похабную шуточку. Когда Оскар с Гумбольдтом вошли в «Лесоруб», он как раз рассказывал одну из своих любимых. Про парикмахера и болтливого попугая. «Одноглазый ублюдок», – услышал юноша его слова, за которыми последовал взрыв хохота гостей, очевидно, знакомых с этим анекдотом.