– То есть дело не только в самом доме…
Он умолкает, трет глаза, делает глубокий вдох и выпаливает:
– Тебе нельзя оставаться наедине с Кейт.
– Она же твоя сестра, Люк.
– Ничего подобного. Она мне не сестра, а тебе – не подруга. Нельзя ей доверять, Айса.
Люк понизил голос до шепота, хотя Кейт ну никак не может нас слышать. Между Кейт и нами – три этажа, да еще запертая дверь.
Качаю головой. Быть не может. Что бы Кейт ни сделала, какая бы угроза сейчас над ней ни нависала – она моя подруга. Мы дружим почти двадцать лет. И я не стану слушать Люка. Потому что он заблуждается.
– Можешь мне не верить, – продолжает Люк.
Он говорит торопливо, в то время как крики Фрейи становятся все громче. Хочу бежать к ней. Люк удерживает меня за запястье – нежно, но крепко.
– Можешь мне не верить, Айса, но, пожалуйста, будь осторожна. Тебе нельзя здесь оставаться. Ни минуты.
– Я уеду завтра же, – обещаю с усилием, с мыслью об Оуэне и обо всем, что ждет меня в Лондоне.
Люк качает головой.
– Завтра будет поздно. Ты должна ехать немедленно.
– На чем? До утра поездов не будет.
– Пойдем ночевать ко мне. Я лягу на диване, – поспешно говорит Люк, – если тебя этот момент смущает. Но здесь одну я тебя оставить не могу.
«Я не одна. Я с Кейт», – думаю я. Впрочем, Люк явно не это имеет в виду.
Фрейя уже заходится криком. И я решаюсь.
– Сегодня я никуда с места не сдвинусь. Не потащусь с Фрейей и всем багажом через марш среди ночи…
– Зачем тащиться? Вызови такси… – перебивает Люк.
Не слушаю, продолжаю говорить:
– Я уеду завтра утром. Первым же поездом. В восемь часов. Так что не волнуйся. И потом, со стороны Кейт мне ничего не угрожает. Что это ты выдумал? Мы семнадцать лет дружим, Люк. Не может Кейт представлять опасность. Я ей доверяю. Полностью.
– Я знаю ее дольше тебя, – выдыхает Люк так быстро, что я едва успеваю расслышать его слова в промежутке между криками Фрейи. – И у меня есть причины не доверять ей.
Фрейя плачет в полный голос. Нельзя больше игнорировать ее, и я осторожно высвобождаю запястье.
– Спокойной ночи, Люк.
– Спокойной ночи, Айса.
Он смотрит мне вслед. Лампу я уношу с собой, оставляя его в темноте. Беру на руки Фрейю – горячую, сотрясающуюся в гневных рыданиях. Она сразу успокаивается, и в наступившей тишине я слышу, как щелкает замок, как шаги Люка с шорохом удаляются от мельницы, как их поглощает ночь.
Не могу уснуть. Лежу, таращусь в темноту, прокручиваю сказанное и услышанное за эти сутки. Кейт утверждала, что уничтожила рисунки. Лгала. В этом – а может, и в чем-нибудь другом. В памяти всплывает перекошенное лицо Оуэна в миг расставания. И напряженное лицо Люка, обнимающего меня в круге света.