В горле пересохло, подступают слезы. Не понимаю, как мне удается сдерживаться.
– Как ты могла? Ладно мы, но Амброуз! Он же твой отец, и какой отец! Неужели ты отравила его только из страха, что он тебя отправит в другую школу? Как хочешь – а я не верю!
– Не веришь – не надо, – огрызается Кейт.
– Мы имеем право знать, – почти рычит маленькая Фатима. – Кейт, мы имеем право знать!
– Больше я вам ничего не могу сказать, – бросает Кейт. Но в ее голосе отчаяние. Грудная клетка ходит ходуном. Верный, не понимая горя хозяйки, подползает к Кейт на брюхе, толкает ее мохнатой головой.
– Нет, не могу. Не могу!.. – Кейт, похоже, давится фразой.
Вскакивает, почти бежит к окну, выходящему на Рич, открывает его и выскакивает, сопровождаемая Верным. Тея хочет выпрыгнуть следом, Фатима ее удерживает.
– Пусть Кейт побудет одна, – говорит Фатима. – Она на грани. Если вмешаемся, она может совершить любую глупость.
– В смысле? – шипит Тея. – Она что, и меня в Рич бросит, да? Черт! До чего ж мы были наивны! Понятно, что Люк ненавидит Кейт! Он знал, знал с самого начала! И молчал!
– Он ее любил, – поясняю я. Лицо Люка, заметившего Кейт на лестнице, стало моим наваждением. Торжество и боль в его глазах преследуют меня. Фатима с Теей смотрят непонимающе, словно забыли: я все видела, я лежала здесь, на этом диване. – Думаю, он до сих пор ее любит – несмотря ни на что. Но представьте, каково ему жилось все эти годы… – Умолкаю, закрыв лицо ладонями. – Кейт его убила, – говорю уже только себе, чтобы заставить себя в это поверить. – Убила родного отца. Она даже отрицать это не пытается.
Делать нечего – сидим, ждем. Проходит немало времени; наконец за окном раздается шум, и появляется Кейт. Ноги у нее промокли. Значит, начался прилив; значит, мостки затопило. Ветер поднимается, это слышно и в доме. Волосы Кейт усеяны мелкими жемчужинами дождевых капель. Понятно. Досиделись до шторма.
Впрочем, на лице Кейт неестественно спокойное выражение. Она закрывает окно, подкладывает под раму мешок с песком.
– Оставайтесь ночевать, – говорит Кейт как ни в чем не бывало. – Мостки затоплены, шторм будет нешуточный.
– Уж как-нибудь дойду, не утону на глубине два фута, – бросает Тея, но Фатима делает предупреждающий жест – кладет ладонь на ее плечо.
– Мы останемся, – произносит Фатима. – Только, Кейт, должны же мы…
Что еще ей непонятно? Вроде все обсудили. Что мы должны – поговорить?
– Не волнуйтесь, – перебивает Кейт. – Я приняла решение. Утром позвоню Марку Рену и во всем сознаюсь.
– Во всем? – выдавливаю я.
Кейт кривит губы в насмешливо-усталой улыбке.