– Извини, что спрашиваю, – произносит Джесс. – Просто любопытно. А то еще исчезнешь, а я так и не узнаю. Мы весь вечер с девчонками про это говорили. Я лично надеюсь, что все было не так… В смысле, не обижайся, только… только, когда вы вчетвером одновременно покинули Солтен… Ответь, Айса: причина именно та, о которой шептались?
Сердце падает. Я словно выпотрошена. Съеденное и выпитое за ужином тает, в животе вязкая пустота.
– О какой причине ты говоришь? – Стараюсь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. – Я не в курсе.
– Ну как же! Ты разве не слышала сплетен? – Джесс понижает голос, оглядывается. Понятно: смотрит, далеко ли Кейт. – Ну, насчет Амброуза… Да знаешь ты все!
Ее уже несет. Сглатываю. Надо бы развернуться, якобы на оклик Фатимы – а я не могу. Да и не хочу. Пусть Джесс произнесет это, довольно ходить вокруг да около.
– Что конкретно насчет Амброуза? – Мне даже удается улыбнуться. – Ничего не понимаю.
Ложь, конечно.
– Господи! – Джесс буквально стонет.
Искреннее у нее сочувствие или поддельное, я понять не могу. Я слишком долго была пропитана ложью.
– Айса, нет, серьезно! Неужели ты и впрямь не знаешь?
– Чего я не знаю? Говори. Скажи это.
Теперь я даже не пытаюсь улыбаться.
– Черт.
Джесс совсем сникла и даже протрезвела от моего столь явного отвращения.
– Айса, извини, я совсем не хотела снова ворошить…
– Сама же говоришь: вы весь вечер это обсуждали. Ну так давай, скажи мне в лицо. Что за сплетня?
– Насчет Амброуза…
Джесс мучительно сглатывает. Смотрит поверх моего плеча, но в холле – никого. Никто из подружек не придет Джесс на выручку.
– Говорили, Амброуз… он… он вас рисовал. Вас четверых.
– Дело ведь не в факте рисования, так? – Тон моего голоса холоден. – Так, Джесс? Что конкретно болтают о рисунках?
– Что вы на них… г-г-голые, – еле слышно шепчет Джесс.
– Продолжай.
– И что об этом узнали в школе… и поэтому… поэтому Амброуз… совершил…
– Что совершил Амброуз?
Джесс умолкает. Стискиваю ей запястье. От боли и неожиданности она моргает. Какие у нее хрупкие косточки!
– Так что он совершил?
Эти слова я повторяю в полный голос. Холл отзывается эхом. Несколько замешкавшихся выпускниц, а также официанты поворачиваются в нашу сторону.
– Самоубийство, – шепчет Джесс. – Извини. Не следовало мне…
Она вырывается, поправляет сумку на плече и спотыкаясь уходит. А я – задыхающаяся как от удара под дых, чуть не плачущая – остаюсь в гулком холле.
Проходит несколько минут – и вот я готова выйти в холл, полный людей.
Кейт, Фатима и Тея, наверное, заждались.
Шарю взглядом по двум очередям – в гардероб и в туалет. Не вижу своих. Не могли же они уйти без меня?