– Прошу, – коротко поклонился медвежатник.
В это время прильнувший ухом к двери охранник коротко мигнул своим фонариком. Все замерли. Через полминуты в коридоре послышались шаркающие шаги ночного дежурного. Еще через минуту они стихли. Охранник мигнул два раза.
– Работаем, – шепнула Птица и начала доставать бумаги из сейфа.
– Не то… Не то… сойдет… вот оно!
Жан достал маленький раздвижной фотоаппарат. Щелк – вспышка, щелк – вспышка… Птица подкладывала нужные листы.
Спустя семьдесят два кадра работа была закончена, бумаги положены на прежнее место, сейф закрыт. В порядке, обратном приходу, четверка покинула место работы – ну или преступления, это если с точки зрения английской полиции. Впрочем, ее мнение никто спрашивать не собирался.
К раздаче слонов за эту операцию я приступил с воодушевлением – ей-богу, тут было за что раздать! Ко мне попали два последних доклада МИ-6 по России. Танечка, при всем ее самообладании, чуть не лопалась от гордости…
– Так, ну себе вы все сами напишите, чего вам хочется, только умоляю – не скромничайте. И будьте готовы, через пару недель предстоит посещение одного знакомого вам коттеджика. Теперь – кто у нас следующий в очереди, Коган? У него каких-нибудь особых пожеланий нет?
– Хочет какой-нибудь красивый чин, – фыркнула Татьяна, – и чтоб ни у кого больше такого не было!
– Да запросто. Так… минутку… вот, в самый раз, пусть будет старшим ксеносейфологом. Вы уж там у себя указик сделайте, я подпишу. Пусть данный чин соответствует интендантскому полковнику, с правом ношения мундира. Это же он хотел по родному Бердичеву в мундире пройтись? И орден какой-нибудь подходящий по цвету подберите, а то я в них плохо разбираюсь. А эта парочка, они что, жениться решили? Совет им да любовь, и где у нас тут список конфиската…
Птицу я знал давно, это была одна из первых Танечкиных сотрудниц. Маленькая тощая пигалица отличалась фантастической ловкостью – то есть могла, как крыса, пролезть везде, где проходит голова. Два года тренировок отточили ее природные данные до высокого профессионализма. К традиционной для «Дома» работе она ни малейшей склонности не испытывала, но это и не требовалось, хватало сотрудниц с куда более выдающимися внешними данными. Напарника она себе подобрала сама, и сама же его дрессировала… Насчет воронепроницаемости своего георгиевского кабинета я успокоился только тогда, когда после второй переделки Птица сказала, что теперь все в порядке. Надо будет ее и в Гатчину пригласить, а то мало ли.
– Птица – она же москвичка? – уточнил я.