– К нам пришел дядя Чарли, солнышко. – Сара заставила себя улыбнуться. – Обычно он не приходит в будни, верно? Поздоровайся с дядей.
– Привет, дядя Чарли.
– Привет, Тилли. Как у тебя прошел день в школе, хорошо?
Она подбежала к нему и положила перед ним на стол несколько рисунков. Прист взял их осторожно, словно они могли рассыпаться в пыль в его руке.
– Ух ты, как здорово, – сказал он, помогая Тилли забраться к нему на колени.
Сара пробормотала что-то насчет того, что ей надо посмотреть, как идет стирка белья, и вышла из кухни. Прист надеялся, что она ушла ненадолго. Надо бы перед ней извиниться. Он вдруг почувствовал себя полным дураком.
– Это мама. – Тилли показала пальчиком на то, что выглядело как палитра цветов, наложенных один на другой.
– Да, я вижу, что это мама. Правда, она красивая?
– Мм. Да. – Тилли достала из ярко раскрашенного пенала набор фломастеров и начала добавлять к своему рисунку новые детали, тихо напевая себе под нос.
Прист смотрел поверх ее плеча.
– Это облака?
– Это птички, глупый.
– А.
Он был рад, что здесь нет Райана. Тот бы ни за что не позволил Тилли сесть к нему на колени. Тут же сгреб бы ее в охапку и вынес из кухни, как будто дядя представлял для нее какую-то угрозу. Очевидно, давая шурину понять, что он не умеет обращаться с детьми, Райан пытался показать, что имеет над ним хоть какую-то власть. А может, все дело в том, что он не понимает природу диссоциативного синдрома. «У него та же самая штука, что и у Уильяма-Потрошителя», – любил повторять Райан.
– А это что? Пугало?
– Нет, это тоже мама.
Племянница хихикнула, и Чарли тоже рассмеялся.
– Мне нравятся мамины волосы, – сказал он. – Можно я помогу тебе раскрасить этот рисунок?
Тилли кивнула и сунула дяде в руку голубой мелок, жестом показав, что ему надо раскрасить небо.
– Мама говорит, нам всем нужно голубое небо над головой, – нараспев произнесла Тилли, начав рисовать красные яблоки на одном из деревьев.
– Мама права, солнышко, – прошептал Прист, вспомнив, что именно так говорила и его собственная мать. Значит, Сара тоже запомнила эту фразу.
– А где твое голубое небо, дядя Чарли? – после недолгого молчания спросила Тилли.
Прист сжал губы, продолжая водить мелком. «Куда же подевалось мое голубое небо?» — подумал он, глядя, как Тилли начинает раскрашивать другую часть своего рисунка.
– Думаю, сейчас оно прячется за парой-тройкой темных туч, – сказал он. – Может быть, я увижу его завтра.