Жена генерального прокурора, Терри, женщина миниатюрная и деликатная, являлась полной противоположностью своего мужа. Их единственная дочь Хейли была еще бо́льшим интровертом, чем ее мать. Присту сорок три; Хейли, наверное, лет на семь-восемь моложе, но она из тех людей, которые, как кажется, не стареют. Она словно так и застряла в возрасте двадцать с небольшим. Возможно, в том числе и поэтому Сара никогда не испытывала к ней особой симпатии. Но Сара была девчонкой-сорванцом и провела детство и юность, бегая босиком и лазая по деревьям, Хейли же все свои юные года читала книги, запершись в комнате. Совершенно очевидно, что она разочаровала своего отца, но едва ли ее можно в этом винить.
– Наверное, это здорово, – сказала Джорджи.
– Что именно?
– Здорово, когда твой крестный отец – сам генеральный прокурор.
– Почему?
Джорджи замялась.
– Ну… мой крестный – наш местный приходской священник.
Прист смотрел, как она теребит свой хвост. Если на ней и был какой-то макияж, то совсем малозаметный. Ему в ней это нравилось.
– Да прочитайте же нам это чертово письмо, Прист, – потребовал Окоро.
«Дорогой Чарли!
Я пишу это письмо в спешке и с тяжелым сердцем. В это сложное для меня время я могу обратиться за помощью лишь к немногим. И хотя это непростительно, я решил обратиться к тебе.
Пожалуйста, не взыщи на краткость этой записки. У меня мало времени. На кону стоят жизни людей. Я пишу эти слова вполне осознанно, зная, что своими действиями я могу подвергнуть опасности и тебя. Единственное, что я могу сделать в этой связи, – принести тебе свои извинения, хотя я отнюдь не рассчитываю, что ты их примешь.
Я отправил тебе домой небольшую посылку с компьютерными данными. У меня осталась только одна надежда – ты поймешь, что с ними делать.
Для меня же все кончено.
Прости.
Какое-то время все молчали.
– Но вы не получили этой бандероли, – заметил Окоро, прервав молчание.
– Не получил. Но компьютерные данные, о которых говорит Рен, наверняка находятся на той флешке, которую искал Майлз Эллиндер.
– В этом письме он говорит, что, возможно, подвергает вас опасности, ведь так? – озадаченно произнесла Джорджи.
– Мне собирались высверлить глаза. Так что Рен не ошибся.
Прист взял трубку телефона.
– Неужели вы можете просто взять и позвонить генеральному прокурору? – усомнилась Джорджи.
– Можно позвонить любому человеку, если ты знаешь его номер.
Телефон Филипа Рена не отвечал. Прист набрал другой номер.
Он слышал, как Джорджи робко сказала:
– Я никогда точно не знала, что именно делает генеральный прокурор.