От вони Вера сморщила нос; она смотрела на серые стенки баков, возвышающиеся с обеих сторон. Спереди сюда проникал тонкий луч света. У самого лица зажужжала муха; она отогнала ее ладонью.
Сознание вновь вернулось к ней. Она все понимала и страшно боялась. Боялась того, что находилась в этом ужасном проходе. Боялась того, что сказал ей Оливер: ее поместили сюда принудительно, она официально признана душевнобольной, ей нельзя выходить из палаты, не говоря уже о том, чтобы самовольно покинуть клинику.
Она боялась того, что Росс может сделать с ней и с Оливером, когда узнает обо всем.
Принудительное лечение.
Ее могут забрать насильно. Увезти, запереть, не дать видеться с Алеком.
Ну и мамочка у тебя, Алек, – на принудительном лечении в психушке!
Неожиданно она уловила приятный аромат: сигаретный дым. Сначала Вере показалось, что пришла ее мать. Ветер принес новую волну дыма. Шаги. Скрипнул камешек под ногой. Темная тень загородила проем прямо перед ней. «Охранник, – с тревогой подумала она, – с фуражкой под мышкой; урвал беглый перекур».
Она услышала, как охранник закашлялся: глубокий, горловой кашель курильщика.
Пожалуйста, уходи!
Лицо обдало жаром. Оливер сейчас вернется! Стенки баков задвигались, приближались к ней. Кто-то сдвигал баки, не зная, что между ними находится человек.
Вера попыталась оттолкнуть баки, но стенки с обеих сторон сближались.
Сейчас меня раздавит насмерть.
Ближе, ближе… Теперь она может стоять только боком. Давят на лицо, на спину.
– Пожалуйста, – прошептала она, – я здесь, остановитесь, пожалуйста…
Стенки продолжали сдвигаться. В ужасе она глубоко задышала и боком, как краб, стала пятиться, пытаясь вылезти.
Полоска света, которая совсем недавно была очень близко, вдруг оказалась в ста ярдах впереди и с каждым мигом становилась все меньше.
Спотыкаясь, Вера поползла вперед на четвереньках, отталкиваясь от стенок руками. Вдруг она освободилась. Оказалось, что она стоит в проходе возле погрузочного люка. Охранник уходил; вокруг его головы стояло облако сизого дыма.
Рев мотора. Большая синяя машина, джип, знакомый. Останавливается.
Оливер! Вылезает.
Охранник повернул голову, уставился на нее, нахмурился. Пожилой; вид усталый. Жарко ему, наверное. Потом она поняла, что ей, в сестринской форме, стоило только поднять руку и помахать ему, и он, наверное, помахал бы ей в ответ, приняв ее за сестричку из какого-нибудь отделения, которая незаметно улизнула покурить на воздухе.
Вместо этого она побежала.
Крик за спиной:
– Эй! Эй, мисс, леди!
Она упала в объятия Оливера, повернула голову. Охранник, спотыкаясь, бежал к ним.