Где я, черт подери?
Звонки все громче. Телефон справа от него. Он спит с левой стороны кровати. Все слева от него. Вода, книга, носовой платок, будильник, телефон.
Телефон оказался справа.
Постепенно в голове прояснялось. Он протянул руку, нащупал мобильный, уронил, поднял, нажал какую-то кнопку, поднес трубку к уху.
Голос с ирландским акцентом. Знакомый.
– Мистер Рансом?
– Д-да.
Голова кружится, как маятник в темноте. Мелькают обрывки мыслей, воспоминаний – и тут же исчезают.
– Вы звонили мне раньше, пытались со мной связаться. Что вам нужно? – Голос наглый, дерзкий.
Он вспомнил имя; оно всплыло ярким пятном из темноты, но ему пришлось подождать, пока голова сделает полный круг, прежде чем он осознал его окончательно. Наконец он сумел выговорить:
– Кейвен?
– Наверное, нам лучше поговорить утром?
– Утром?
– Поговорим утром. Вижу, я вас разбудил. Позвоните мне утром.
В голове что-то кричало: «Срочное дело, очень важное, нельзя, чтобы он…»
– Нет! Сейчас! Я… Мне… нужно поговорить… нам нужно… сейчас…
– Вы что, надрались?
Голова словно окунулась в черную жижу. Он что, правда надрался?
Где же я, черт побери, нахожусь?
– Нет… я только что проснулся… Кейвен… нам с вами… нам нужно-нужно говорить… обсудить важное…
Я в клинике. Я в гребаной клинике, на больничной койке! «Гроув». Больница. Я приехал потому, что…
Лифт! Что-то произошло с ним в лифте, но он не может вспомнить, что именно. Участок памяти заблокирован, наглухо закрыт. Кейвен. Почему он обязательно должен поговорить с ним?
Потом он вспомнил. Полиция! Вот оно! Не дать Кейвену пойти в полицию.
– К-кейвен… нам надо п-поговорить сейчас. К-торый час?
– Пять минут одиннадцатого.
– Вечера?
– Да, пять минут одиннадцатого вечера. Вы пьяны, перезвоните утром, когда протрезвеете.
– Нет… нет, погодите. Алло, Кейвен!
– Я здесь.
Понемногу память возвращалась к нему. Подземная автостоянка.
– Мы… с вами плохо п-поговорили… совсем плохо. Н-нам… мы… – Боже, в голове все перепуталось, сплошная каша, слова не желают выговариваться. – Мы… вы, я… нам… надо поговорить… сейчас. Где?
– Сейчас пять минут одиннадцатого вечера, – напомнил частный сыщик.
– Через полчаса. Только приведу себя в норму.
– Утром.
Послышалось три коротких гудка. Кейвен отключился.
– Мать твою!
Росс, мигая, смотрел на яркий свет, льющийся из коридора. Глаза постепенно привыкали к темноте. Он в больничной палате и лежит на кровати. Почему?
Пять минут одиннадцатого.
Когда же он, черт побери, сюда приехал? Ансон. Сержант уголовного розыска Ансон. Они выпили по паре бутылок пива, а потом он пришел сюда пешком… в восемь… около восьми… а что потом?