Портниха, когда еще мерку с меня снимала, хвалила мне фигуру. Я сказала портнихе спасибо.
Взяла портниха дорого, а мне не жалко. Я себе наметила, что на себя жалеть всегда не буду.
Да.
Пальто у меня не было. По правде, было, а не хорошее. Считай, что обносок, еще и перелицованный. Я себе наметила, что пальто пошьется потом. Туфли тоже купила, в Киев поехала и купила — на каблучке, черные. За черными лучше следить, и подмазать можно, и все-все. И сумочку в Киеве купила — носить ручками на руке возле локтя́. У нас в Чернигове некоторые женщины так носили. Я в кино тоже видела, и в журнале.
Я про ресторан.
Была осень. Я пошла устраиваться в шерстяном платье, в туфлях. Я про пальто придумала так — в двери зайду, пальто скину на руку, никто и не посмотрит. А посмотрит на платье и на туфли, на мою фигуру и на лицо тоже.
Прихожу на улицу Вокзальную, дом один. И иду с того хода, который от ресторана сзади. Оно ж видно — и ящики, и мужчины рядом перекур делают, и женщины ведра носят, а сами одетые в белых халатах и в фартуках тоже.
Я еще на подходе пальто скинула — и — раз! — в двери. Никто на меня и не глянул.
Я — дальше.
Вижу — на двери написано, что «директор».
Я постучалась два раза. Получилось, что тук-тук.
Женским голосом оттуда позвалось:
— Заходьтэ!
Конечно, я зашла.
Даже удивилась, что получился закуток-закуток, стол тоже, на столе поставлена пишмашинка. На стуле было пустое место.
Двери в другой закуток были открытые. Я зашла и туда тоже. Там тоже получился стол, хоть и без пишмашинки. На стуле сидела баба — сама по себе селючка-селючка, в ху́стке, в пиджаке вроде с плеча мужа, а ниже мне было и не видно, и ничего.
Селючка у меня спросила:
— Ты до ко́го, дивчина?
Я как приготовила, так и говорю:
— На работу до вас хо́чу. Ось мои докумэнты.
Я всегда так. Допустим, человек до меня говорит по-русски, и я до человека по-русски. Человек до меня по-украински, я тоже ж.
Баба взяла мои бумажки — а там и паспорт, и все-все.
Баба положила мое все-все возле себя и спросила, или я на кухню.
Я, конечно, ответила, что почему на кухню?
А баба мне свое и свое:
— А нам трэба на кухню — казаны, сковороды, тарилкы́, такэ-сякэ… Можна и на картоплю, моркву, такэ-сякэ — у нас машина чистыть, тилькы трэба доколупувать…
Конечно, я сказала, что нет, что мне надо в официантки.
Баба уткнулась глазами мне в груди.
— Официя-я-я-янткы-ы-ы… Гадаеш, тоби там мэдом будэ намазано?
Я слушала и молчала, а баба мне не молчала.
— И плаття в тэбэ годяще, и черэвыкы… А рукы порэпани. Дэ працювала?
Я призналась про лозовую фабрику. А и не укроешь — мои ж бумажки находятся возле бабы.