Конечно, Катерина поручила мне прийти на работу первой. Катерина сказала, что я сама по себе одинокая, так мне будет утром вставать не обидно. 31-го же не одинокие одни не ложатся, а потом 1-го не встают, а я у Катерины получилась одинокая.
По правде, я была одинокая и всегда-всегда вставала утром.
Допустим, у меня было, что Сергей напросился на Новый год с прицелом встать вместе. А я ж не такая.
Да.
Еще 31-го к нам в буфет привезли детские подарки в красивых сумочках с картона. Мы одну взяли — раз! — и открыли, чтоб посмотреть. Мы посмотрели, там были хорошие конфеты. С московских были «Мишки».
У меня в жизни первая шоколадная конфета была «Мишка» тоже. Конечно, я такую конфету скушала не у себя дома. Конфеты — это ж баловство, тем более с шоколада. Смоктушки, подушечки еще туда-сюда, можно хоть чай выпить. А шоколад был не для такого. Главное, что у шоколада плохое, что шоколад кушается сильно-сильно быстро. И дорого тоже. И нету в магазине. Конечно, бывает, если в магазине на площади или на базаре. С Киева привозили, кому сильно горело. А маме Тамаре ж не горело.
Я и не знала, что такое шоколад. А в первом классе я узнала.
Как-то получилось, что у меня накопились грошики. Я бегала на толкучку, рядом, за углом, как на Александровку поворачивать, с кило́метр. Мама Тамара — на работу, а я до уроков на толкучку. Бегала, не на каждый день. Каждый день — это б на меня указали. Первое — надо был свет, второе — сухая земля, а не грязюка или снег.
Меня на улице подучили, что надо хорошо смотреть под свои ноги. Где самая торговля, там и смотреть. Копочка до копочки, получается у человека цвай копочки. Так мне сказал Марик, сосед. А еще мне говорила про копочки Вера. Вере было девять лет. А Марику тоже было девять. Про Марика и Веру на улице все говорили — «жених и невеста». А мама Тамара мне говорила, чтоб я не дружила ни с Верой, ни с Мариком, что из таких растут нахальные.
Фамилия Марика была Леваков. Марику на улице некоторые дети завидовали, что у него фамилия русская. Я тоже завидовала. У нас украинские фамилии почти что у всех людей. А про русские фамилии считалось, что такие красивéй.
Я спросила у мамы Тамары, или можно нашу фамилию сделать, чтоб тоже была русская — хоть Леваковы. Мама Тамара сказала, что Леваковы и близко не русские, что они евреи, что мне еще рано говорить про такие стыдные вещи.
Конечно, я тогда про себя не знала и замолкла. А так — я уже знала, что стыдно тому, кто говорит стыдные слова, а еврей — это стыдное слово. От мамы Тамары и знала.
А фамилия Веры была Михальчук. Я для себя подумала, что она тоже еврейская, раз Леваков такой. Если б она была не еврейская, про них бы не говорили «жених и невеста».