Да.
Копочки у меня сложились хорошо. Не много, а хорошо.
Марик и Вера сказали, что у меня копочек насобиралось больше всех, что я счастливая, что надо еще счастье подманить. Сказали, что подманивают счастье на сладкое.
Я сказала, что у нас дома сахара — целый мешок, что я хоть сейчас принесу сколько скажут.
А Марик и Вера сказали, что счастье лучше приманивается на шоколад.
А я ж и не понимала правильно, что такое шоколад.
Марик сказал, что Марик как друг сделает мне одолжение — сам по себе пойдет в магазин и моими копочками подманит мне счастье.
Через сколько-то дней на переменке Вера сказала, чтоб я пришла после школы до уборной. Там было так: с одной стороны — стенка уборной, а с другой — забор на улицу. Это считалось место, чтоб обсуждать без чужих.
Я пришла, и Вера пришла тоже. И Марик.
Марик говорит:
— Ой же и наделала ты мне делов!
Конечно, я спугалась.
А Марик говорит:
— Меня милиционер за шкирку хотел словить. Я не дался!
Марик рассказал.
В магазине Марик приценился на шоколадные конфеты и взялся думать, на сколько хватит. А гроши получились на целую жменю. Конечно, Марик не удержался, просыпал. Раскатилось по всему-всему полу. Марик давай собирать. А тут милиционер. Видит, школьник в пионерском галстуке по углам выскребает. Милиционер спросил, зачем Марик такое делает, и кинулся Марика ловить за шкирку. Марик как-то выкрутился с рук милиционера и убежал.
Я заплакала и запросила у Марика прощения. Марик же за моим счастьем пошел, а не за своим, за мое счастье и пострадал. Страх!
Марик и Вера приказали мне вы́сикать нос и чисто вытереться.
А Марик от себя сказал, что хоть я перед другом виноватая, друг меня прощает, потому что счастье — есть счастье, и за него нужно биться. Еще Марик сказал, что Марик мне и дальше будет друг и на дальнейшую дружбу даст в эту самую секундочку доказательство.
Марик взял с своего кармана шоколадную конфету в фантике и сказал:
— На свои купил! Кушай!
Так получилась у меня первая-первая шоколадная конфета.
Конечно, я спросила про мое счастье. Марик мне сказал, что мое счастье никуда не потерялось, что надо опять насобирать копочки.
Потом толкучку перенесли дальше, под самую Александровку. Потом я уже перестала быть дурной.
Да.
Это самое детство вспомнилось мне потому, что я увидела знакомую по Марику и Вере конфету «Мишку». А так я Марика и Веру не вспоминала. Жених и невеста. Я ж в ту секундочку, когда про все-все такое думала, считай, тоже была невеста. Пускай и мой жених про это не знал. Верней, мой жених знал, а не понимал себе.
Да.
Я подумала, что ничего-ничего, что я своему жениху все-все объясню, что мне ж, когда объясняют, я хорошо понимаю, что и мой жених пускай поймет себе тоже.