– Представить? – громко возмутился хозяин, зло глядя на отца. – Ты знал, что это случится?
– Очень на это надеялся, – усмехнулся директор, крепко взяв меня за подбородок и заставляя запрокинуть лицо. – Будь умницей, покажи зубки.
Я послушно оскалилась и зашипела. Не потому, что собиралась сделать так, как он просил, просто прикосновение к коже оказалось непривычным и пугающим. Новые ощущения. Новые, чтоб их, ощущения! Наверное, я сойду с ума.
Мой оскал его не сильно впечатлил.
– М-да, выдать тебя за человека не получится.
– Полукровка? – предположила Илли.
– Оборотница, – согласился директор.
Он казался неприлично счастливым, ему происходящее нравилось. Я – условно человек, Илис все знает, место на общем потоке меня уже ждет. Ура?
– Что все это значит?
Хозяин продолжал топтаться посреди комнаты и на меня смотрел с подозрением.
Аррануш полуобернулся к Илису, не выпуская из пальцев мой подбородок.
– Сын, когда кадеты после твоей горячей благодарности смогут без вреда для здоровья использовать магию, мы снимем привязку.
– Что?
– Послезавтра студенты отправляются за нечистью, – меня наградили нежным взглядом, и этот взгляд пробирал до костей, наводя жуть, – а завтра избавим тебя от Каси, чтобы ты смог сам выбрать и подчинить себе нечисть.
– А она? – напряженно спросил хозяин, кивнув в мою сторону.
– А она будет учиться! Я о ней позабочусь.
Одна эта мысль приводила Аррануша в восторг. А мне было плохо, страшно и неспокойно. Короткий, какой-то многообещающий взгляд на хозяина, и подрагивающим от предвкушения голосом директор пообещал:
– Мы о ней позаботимся.
Все оказалось намного хуже, чем я предполагала. Глядя мне в глаза, Илис медленно, неохотно кивнул. Превращающаяся в человека нечисть ему была не нужна. Я была ему не нужна.
И вот тут возникал вполне закономерный вопрос: неужели я такая страшная?
* * *
Проснувшись на рассвете, я со смешанными чувствами оглядела пушистые лапы с маленькими аккуратными коготками, подергала ушами, улавливая звуки, и наконец-то поверила, что кошмар кончился.
Вчера, пока хозяин провожал отца, желая пошептаться с ним наедине, я уснула, не имея никакого желания дожидаться Илиса и продолжать разговор. Уснув человеком, я, как и хотела, проснулась рагрой. И не имело значения, что для этого пришлось проспать почти четырнадцать часов.
Хозяин спал за столом, опустив голову на сложенные руки. Было в этом что-то задевающее, обидное. Спать на одной кровати со мной он не пожелал, предпочтя твердую поверхность стола мягкой подушке и теплому одеялу. А от неудобной позы у него наверняка затечет все тело.