– Хорошо. Поучаствуешь в подчинении, и если не получится привязать другую нечисть, – Аррануш поморщился, сама мысль об этом была ему глубоко неприятна, – то попробуем отвязать Каси еще раз.
Илис пожал плечами, не имея ничего против. Он почему-то верил, что все получится. Я не верила, заранее готовилась испытать новые неприятные ощущения и начинала тихо жалеть себя несчастную, замученную и всеми притесняемую.
Нервное напряжение даром не прошло, истрепанные нервы, общее издерганное состояние и ожидание чего-то малоприятного вылились в очередное очеловечивание. Предупредить меня о том, что процесс превращения способны запустить сильные эмоции, было некому, все приходилось узнавать самостоятельно.
Именно потому вечером вместо ужина я пугала хозяина воплями и мечтала, чтобы меня кто-нибудь гуманно вырубил. Или не гуманно. Можно даже каким-нибудь зверским способом, только бы не чувствовать всего этого.
– У-у-у!
Закутанная до подбородка в покрывало, я каталась по кровати и скулила, с беспомощной отупляющей ясностью осознавая, что легче мне станет еще не скоро.
Илис застыл надо мной, не имея понятия, что делать и как помочь. На все его вопросы я выла и ругалась. И плакала. По-детски, навзрыд, непрерывно причитая. Второе превращение оказалось еще хуже.
Первое было только пробным. На этот раз облик закреплялся. Я чувствовала, как мышцы запекаются, как кровь в жилах раскаленными колкими льдинками скользит по венам, обжигая холодом и оставляя после себя расплавленный след. Кости что-то ело изнутри. Позвоночник закаменел, ребра давили на легкие, и каждый вздох мог стать последним. Он казался последним.
– Ты уверена, что обезболивающее не поможет?
В первые мгновения моего превращения Илис порывался позвать директора, и только мой истеричный вопль с требованием не оставлять меня одну его остановил. Теперь, кажется, он жалел, что остался.
– Мне уже ничего не поможет.
Глаза болели, голова болела, зубы ныли, а в ушах стоял звон. Хотелось чего-нибудь погрызть и чтобы все это закончилось. Оно закончилось только тогда, когда я окончательно охрипла, а хозяин с немного невменяемым видом укачивал меня на коленях уже минут пятнадцать. В таком положении я выла чуточку тише.
Затихнув, я в последний раз тоненько всхлипнула и простонала:
– Как Илли только три превращения выдержала?
– Спроси лучше, как я твои превращения выдерживаю? – проворчал он, продолжая меня укачивать. – Успокоилась? Уже ничего не болит?
– Легкая слабость и больше ничего… – Прислушавшись к своим ощущениям, я с сомнением призналась: – А еще меня, кажется, тошнит. Перестань, пожалуйста.