Но магиня думала иначе. Едва они свернули на бульварное кольцо, крутнула камушек в украшавшей вырез ее платья броши и взяла «племянницу» за руку.
– Ну, понравился тебе хоть один из этих красавцев?
– Смеешься? – неподдельно изумилась графиня. – Я ведь их впервые вижу. И кроме того, все они были как-то похожи…
– Почему-то мне так не показалось, – смешливо возразила Санди.
– Я не о внешности… Сама понимаешь, как бы я ни ненавидела Кайора, но некрасивым его не назовешь.
– Не назовешь, – мирно согласилась магиня, но не сдержалась, зашипела сердито, как разбуженная змея: – Вот только его красота мгновенно тускнеет, едва разглядишь во взгляде высокомерную злобу, а на губах – подленькую, жестокую ухмылку. Ты этого увидеть не могла, при тебе он становился таким приторно-сладеньким, что это замечали все вокруг. И старались в этот момент подсунуть ему прошения и указы о помиловании, хотя и сильно рисковали своей шкурой. Он далеко не настолько умен, как превозносят это подхалимы, зато злопамятен и хитер, словно хорек.
– Я полностью с тобой согласна, – побледнела Леа, – но говорила не о том.
– Прости, я тоже не о том хотела сказать. Просто все мужчины обычно именно так начинают ухаживать за девушками – дарят цветы, стараются угодить и развеселить, показать себя с самой выгодной стороны. Ведь выбирать-то тебе.
– А что, в гильдии это самые завидные женихи? – пошутила Леаттия, но знахарка ответила серьезно:
– Нет, есть и лучше. Просто эти успели добраться сюда первыми… и вытянуть жребий.
– Что?! Санди, не отворачивайся, замахнулась – так бей. Кто там тянет жребий?
– Лучшие женихи, – неохотно буркнула магиня. Помолчала, повздыхала и мрачно добавила: – Их уже почти два десятка, но нельзя же было привести всех разом? И им неудобно, и ты начала бы паниковать. Иного способа, как иначе показать тебе всех наших до бала, никто придумать не сумел.
– Но зачем мне двадцать?.. – ошарашенно взглянула на нее графиня.
– Тебе нужен один, это всем ясно, – терпеливо поясняла магиня, поглядывая на приближающиеся ворота. – Но кто именно – не известно никому. Даже тебе самой. И самый простой способ это выяснить – познакомить тебя со всеми и дать поговорить без свидетелей. Возможно, кто-то западет в душу или хотя бы понравится больше других. Ему самому в таком случае можешь ничего не говорить, а мне намекни. Я всегда подскажу, уж в людях за эти годы разбираться научилась. Ведь от знахарки ничего не таят, и радости, и горести – все несут полной мерой. Но бед обычно больше.
– Мне нужно об этом подумать, – вздохнула Леа и потрясенно уставилась на Санди, непреклонно заявившую в ответ: