Глава 4. Самообман / допрос
Дознания, проводимые в рамках судебных разбирательств и получившие известность как Нюрнбергский процесс, были организованы американской, британской, советской и французской военной администрацией в Германии. Двадцать два из выживших лидеров национал-социалистического рейха, уже заклейменные как «военные преступники», предстали перед судом в августе 1945 года. Если бы тогда прислушались к Черчиллю, то эти процессы вообще не начались бы. На протяжении двух последних лет войны и в течение нескольких месяцев после безоговорочной сдачи Германии британский премьер-министр вновь и вновь предлагал признать все высшие нацистские чины вместе с (бывшими) лидерами Италии и Японии «мировыми изгоями» и казнить их в течение шести часов после того, как их личность будет установлена любым местным военным чином в ранге генерал-майора. Насколько нам известно, события приняли подобный оборот из-за недвусмысленной позиции сталинского правительства, настаивавшего на том, чтобы дела разбирались формально. И, однако, мотивы, стоявшие за позицией Советского Союза, были несколько менее благородны, чем кажется на первый взгляд: тамошние политики уже смогли в полной мере оценить эффект, произведенный показательными московскими процессами 1930-х на большую аудиторию. Вердикты, вынесенные в октябре 1946 года, довольно знаменательны по своему контексту (учитывая еще и взгляды Черчилля и доминирующие настроения среди американцев – не говоря уж о результатах других судебных разбирательств, которые происходили в схожих обстоятельствах за последующие 60 лет). Не все осужденные получили смертные приговоры. Трое были помилованы, поскольку их связь с нацизмом ограничилась лишь его ранними годами. Шестеро были приговорены к длительному заключению, которое они отбывали под надзором союзников в берлинской тюрьме Шпандау. Двенадцать из национал-социалистических военных преступников были приговорены к смерти через повешение.
Единственным подзащитным, чья позиция во время допроса и перед судом вызывала определенное уважение, был бывший Reichsmarshall, министр авиации Герман Геринг. Геринг отвечал на вопросы прокурора достаточно подробно, не пытаясь ни отрицать, ни извиняться за свои действия, – он словно заново превратился в того летчика-аса, которым был во время Первой мировой войны. Вполне понятно, что он дал самому себе обмануться, решив, что к нему будут относиться как к представителю проигравшей нации, а не как к военному преступнику. Геринг получил смертный приговор, но умер до этого утром, проглотив цианид, который спрятали для него в камере или пронес сочувствующий охранник-американец. Все остальные подзащитные постарались представить свою деятельность – конечно, без малейшего успеха и с разной степенью вменяемости и достоинства – так, как будто она проходила за сотни километров от реального центра принятия решений. Рудольф Гесс, например, был одним из самых преданных последователей Гитлера начиная с 1920-х и был назначен депутатом от его партии в 1933 году. Постепенно он утрачивал свое влияние и положение, пока в 1941 году не отправился с миссией, чьи условия и цели так никогда до конца и не прояснились, – в Шотландию на мессершмитте Ме-11, чтобы инициировать мирные переговоры с британским правительством. Гесс заявил, что страдает потерей памяти, которую русский прокурор насмешливо охарактеризовал как «истерическую амнезию».