* * *
По своему сюжету вольнолюбивое стихотворение «К пчеле...» сходно с известным «тюремным» стихотворением А. И. Одоевского «Утро», в котором есть такие строки:
Рассвело, щебечут птицы
Под окном моей темницы;
Как на воле любо им!
Здесь заживо погребенный узник противопоставлен вольным птицам, щебечущим и порхающим у тюремной решетки.
Контраст между узником и вольной пчелой, мотив «зарытости» характерны и для стихотворения «К пчеле...». Одоевский цитирует слова Пушкина из стихотворения «К Чаадаеву»:
Где мы под властью роковой
Вздыхаем, множество несчастных.
Он порицает «безжизненный град» у льдистых берегов Невы, олицетворяющий самодержавие.
Известно, что при аресте С. П. Трубецкого были найдены нелегальные стихи «Безжизненный град», носившие ярко выраженный антимонархический характер. На допросе С. П. Трубецкой показал, что автором этих стихов, полученных им от Рылеева для прочтения, является Одоевский. Д. И. Завалишин вспоминал, что Одоевский написал какой-то «дифирамб на наводнение 1824 г. в Петербурге, проявляя сожаление, зачем оно не поглотило все царское семейство, наделяя его при этом самыми язвительными эпитетами».
К сожалению, стихотворение Одоевского о Петербурге, о «краях полуживых и хладных» — «Безжизненный град» до нас не дошло.
Стихотворение «К пчеле...» с его основополагающей мыслью: «...я самим собой владею... страху дух мой непричастен» в известной мере предваряет послание Одоевского к Пушкину «Струн вещих пламенные звуки...», где есть такие слова: «Своей судьбой гордимся мы...».
Находясь в неволе, Одоевский вспоминает родных и близких друзей:
Спеши уведомить друзей
(Когда еще друзей имею),
Что я самим собой владею
В глубокой горести моей!..
Душа поэта — автора стихотворения «К пчеле...» — страстно рвется к «любезной свободе». О желанной свободе поэт писал в стихотворении «Струн вещих пламенные звуки...»: «И пламя вновь зажжем свободы».
Стихотворение «К пчеле...» по своему стилю и идейно-образному содержанию близко к стихотворениям А. И. Одоевского «К ландышу» и «Романс».
В приведенном выше стихотворении «К ландышу», написанном «во глубине сибирских руд», поэт с болью в сердце говорил о себе и своих друзьях по каторге:
Мы здесь — до сумрачной могилы
Влачим век горестный, унылый.
О «глубокой горести», о «горести неутолимой» поэт пишет и в стихотворении «К пчеле...». И позднее, незадолго до смерти, Одоевский с мучительной тоской думает о «горести неутолимой». 21 июня 1839 года Одоевский писал М. А. Назимову: «Когда я один перед собою или пишу к друзьям, способным разделить мою горесть, то чувствую, что не принадлежу к этому миру»