Тритончик взглянула на пластиковый шар с его пустыми, блестящими глазами.
– Кейси. Она мой единственный друг.
– А как же я?
Девочка посмотрела на нее так остро, что Рипли оказалась захвачена врасплох. Уверенность в глазах Тритончика говорила о твердости, свойственной кому угодно, только не ребенку. Ее голос прозвучал ровно, нейтрально:
– Я не хочу, чтобы ты была моим другом.
Рипли постаралась скрыть удивление:
– Почему нет?
– Потому что скоро тебя не станет, как и остальных. Как всех, – девочка посмотрела на голову куклы. – Кейси хорошая. Она останется со мной. А вы исчезнете. Вы умрете и оставите меня одну.
В этой детской декламации не было злости, не чувствовалось упрека, и она не обвиняла в предательстве. Голос звучал спокойно, с абсолютной уверенностью, словно все уже произошло. Это не было предсказанием – скорее констатацией факта, который скоро свершится. И это заморозило кровь Рипли и напугало ее сильнее, чем все, что произошло с момента отбытия десантного бота с вращающегося на орбите «Сулако».
– Ох, Тритончик. Твои мама и папа так тебя и покинули, да? Ты просто не хочешь об этом говорить?
Девочка кивнула – опустив глаза, она смотрела на свои колени. Ее пальцы побелели вокруг кукольной головки.
– Если бы они могли, они были бы здесь, милая, – торжественно заверила ее Рипли. – Я знаю.
– Они умерли. И потому не могут больше ко мне прийти. Они умерли, как все остальные, – это было сказано с холодной уверенностью, жуткой в устах ребенка.
– Может, и нет. Почему ты так уверена?
Тритончик подняла глаза и уставилась прямо на Рипли.
Маленькие дети не смотрят в глаза взрослым так, как смотрела она, но ребенком Тритончик была только по телосложению.
– Я уверена. Они умерли. Они умерли, и скоро вы умрете тоже, а потом Кейси и я снова останемся одни.
Рипли не отвела взгляда и не улыбнулась. Она знала, что эта девочка разглядит малейшую фальшь.
– Тритончик. Посмотри на меня, Тритончик. Я никуда не денусь. Я тебя не оставлю, и я не собираюсь умирать. Я обещаю. Я буду рядом. Я буду с тобой до тех пор, пока ты захочешь.
Девочка опустила глаза. Рипли видела, что она явно борется с собой, желая поверить в то, что только что услышала, пытаясь поверить. Через некоторое время она подняла взгляд.
– Ты обещаешь?
– Вот тебе крест, – Рипли сделала детский жест.
– Или ты умрешь?
На тот раз Рипли мрачно улыбнулась:
– Или я умру.
Девочка и женщина смотрели друг на друга. Глаза Тритончика начали наполняться слезами, а ее нижняя губа задрожала. Напряжение медленно ее покинуло, а бесстрастная маска, которую она натянула на лицо, сменилась более естественным выражением: выражением испуганного ребенка. Обеими руками она обхватила Рипли за шею и начала всхлипывать.